Араскан вдруг громко и страшно задышал, сцепив перед собой руки в замысловатый захват, и затем стремительно развел их в стороны с резким выдохом, похожим на "хай-то". Удары стихли. В это самое мгно-вение до слуха Максима долетели удивительные чарующие звуки из ниоткуда. Они возникли в голове, и мальчик понял, что их издает существо за забором. Но, несмотря на это, они совсем не были страш-ными. Наоборот, они мягко втекали куда-то вглубь тела, сжимая серд-це, приглашая за собой в дали, неизвестные человечеству. Из этих далей уже не было пути назад, поэтому они были полны невероятно томительной тоски и исполненной наслаждением боли. Это было на-столько невыносимо, что разум сдался под этим мощным натиском. Слабо ориентируясь в происходящем, Максим осмотрелся вокруг и понял, что никто, кроме него, этих звуков не слышит. Тогда он пошат-нулся и сделал шаг, но не вглубь дома, а к двери, ведущей на улицу. Его сознание словно заморозили, и оно наблюдало со стороны за дви-жениями украденного тела. Сопротивляться этим звукам было невоз-можно. Они влекли, тянули, приказывали, обволакивали…
Дальше все было как в тумане: полные ужаса глаза Унгена, кото-рый заметил эти странности в поведении товарища, неподвижная фигура Араскана, замершего в открытой двери с напряженными, разведенными в стороны руками, бледное лицо отца, сжимающего в твердой руке пистолет.
– Дед, дед! – закричал Унген, и разом все пришло в движение. Шорхит обернулся и, увидев неподвижный взгляд Максима, по-нял все:
– Держите его! Не давайте ему идти.
Максим рванулся на улицу, но Унген повис на нем всем своим весом, крепко обхватив товарища сзади.
– Черт, – прорычал отец и, отодвинув Араскана в сторону, несколь-ко раз выстрелил по воротам. Из-за частокола послышался издева-тельский смех и пронзительный вой.
– Нет, – Араскан затащил отца в дом и закрыл дверь. – Его невоз-можно застрелить.
– Кого его? – Ковров-старший возбужденно дышал, нервно пере-минаясь с ноги на ногу.
Араскан ничего не сказал и задумчиво посмотрел на Максима. Мальчик бился в судорогах, пытаясь вырваться из крепких объятий Унгена и Шорхита. Он уже не видел ничего вокруг. Бешеная пляска разноцветных огней перед глазами погружала его все глубже и глуб-же, на самое дно подсознания, которое уже не могло сопротивляться далекому зову могущественных духов.
Блик света… Тьма. Туман. Бесконечная ночь на многие километ-ры вокруг. Снова свет… Сверкнул, ударил вспышкой по нервам и, метнувшись в сторону солнечным зайчиком, растаял в темноте. Ту-ман потек, приобретая слабое серебристое свечение, растекаясь по пространству ровными переливами облаков. Тьма превратилась в море дымчатых волн. Свет… Опять яркая вспышка, и сквозь треснув-шую тишину пробились смутные звуки. Это они бьют по обостренному восприятию световыми вспышками.
– "Поезжай… ему нужна иная жизнь… ты знаешь…"