ИТУ-ТАЙ

Это определенно их голоса. Но ведь голоса можно украсть…
Кусты раздвинулись, и на освещенную поляну вышел Айрук, за ним, озираясь, грузно вывалился Унген. Адучи облегченно вздохнул и хотел уже закричать им сверху, что они похожи на двух неуклюжих медведей, но что-то остановило его. Какое-то смутное беспокойство, какая-то неуловимая деталь заставила его промолчать и еще крепче вжаться в колючую хвою ветки. Он молча смотрел вниз, пытаясь определить причину этой настороженности, разглядывая Наставника и друга, ничего не понимая. Они вели себя, словно обычные люди, увидевшие ночью огонь костра в лесу. Наверное, все-таки урок был закончен. Айрук отыскал заплутавшего Унгена, и они вдвоем отправились искать Адучи. Ну конечно, поэтому и ведут себя так беспечно – кто же еще мог зажечь костер? Все просто. Нужно спускаться. Только…
Вот оно! Искры. Зеленоватые искры на острие огненных язычков. Да и свет огня заметно побледнел, померк, стал тусклым. Адучи ощутил волну ужаса. Там, внизу, были не люди! Огонь предупредил его об этом. Это – визитная карточка "мынчар-кермосов" – оборотней: зеленоватые проблески, появляющиеся в пламени при их присутствии. Кусты снова зашуршали, и к костру вышли… Айрук и Унген. Адучи судорожно вздохнул, еле сдерживая крик, которым он хотел предупредить тайшинов об опасности, но вновь прибывшие никакой опасности не замечали. Они спокойно подошли друг к другу и, совершенно невозмутимо обменялись фразами:

– Где он?

– Его здесь нет.

– Где?

– Он рядом. Я чувствую…

– Скоро рассвет.

– Он рядом…

Страх душил и обвивал мальчика леденящими щупальцами. Адучи хотелось превратиться в дерево, слиться с ним, понимая, что любое неосторожное движение выдаст его присутствие. Оказывается, украсть можно не только голос…

На поляну вышли еще двое. Айрук и Унген. Через минуту внизу было восемь "Айруков" и восемь "Унгенов". Одни сидели перед костром, пламя которого уже не искрило, а просто сменило цвет, став зеленовато– синим. Остальные бродили вокруг, переговариваясь. Если какой-нибудь заблудший охотник действительно вышел бы сейчас на призрачный свет костра, он бы наверняка лишился рассудка. Нереальные голубые отсветы освещали лица зловеще похожих друг на друга "близнецов", рожденных не человеком, а созданных из неизвестной людям, иной материальности.

Адучи почувствовал приступ тошноты. Она всегда приходит, когда мир вокруг перестает быть обычным. Живот горел изнутри, словно огонь костра перебрался туда, спасаясь от лесных духов. Сердце бешено колотилось, и мальчику казалось порой, что жуткие существа внизу прислушиваются к этому невероятно громкому стуку.

– Эй, ты…

– Ты где?

– Где? Где?

Духи звали его знакомыми голосами, и если бы мальчик не видел их сейчас, то непременно купился бы на этот обман.

Костер стал вдруг стремительно гаснуть и, наконец, совсем потух.

– Эй, мальчик, иди к нам… – звучало снизу, из темноты, и не было в мире ничего страшнее этого зова.

Небосвод вдалеке просветлел. Звезды стали, мерцая, исчезать одна за другой, растворяясь в синеющем небе. Близился рассвет.

Они сидели на каменном плато, поросшем кое-где пучками мел-кой рыжеватой травы. Внизу шумела быстрая речка, пробивая доро-гу сквозь каменистое дно ущелья. Позади сидящих темнел стройны-ми стволами горный лес.

Адучи был одет в простой серый халат, наподобие того, который носил Айрук. Шорхит был наряжен в какую-то аляповатую хлами-ду, увешанную различными предметами. Заметив, что мальчик с лю-бопытством рассматривает его наряд, старик тихо спросил: "Нра-вится?".