Юбер аллес

Хайнц устроился на левом стуле. Фридрих заметил, что лицо Эберлинга скрывает густая тень, в то время как он сам оказался на освещённой стороне столика.

Эберлинг, не заглядывая в меню, сделал сложный заказ из нескольких блюд. Все названия были Власову незнакомы. В довершение ко всему он потребовал ещё пива и двести грамм «русской особой». Власов вопросительно посмотрел на друга: подобное было ему в новинку . Тот сделал непроницаемое лицо.

Быстро пролистав меню, Фридрих заказал себе только десерт: кусок яблочного пирога и чай по-славянски — зафиксировав в памяти, что, ко всем своим прочим недостаткам, заведение ещё и недешёвое: за один чайничек просили три двадцать две.

— Ты не будешь горячего? — Хайнц казался искренне огорчённым. — Попробуй хотя бы вырезку с травами... она здесь очень недурна, уверяю тебя.

— Сначала я посмотрю меню, — пожал плечами Власов. Он не понимал кулинарных изысков, и вообще с трудом привыкал к любой новой еде, неизменно предпочитая любым разносолам старую добрую свинину с картошкой. В особенности же он не доверял рекомендациям гурманов — те, как правило, предпочитали жрать какую-нибудь особо изысканную отраву, вроде французского сыра с плесенью. Фридрих же относился к своему желудку — и к телу вообще — проще и серьёзнее.

Девушка, записав в своём блокнотике пожелания гостей, ушла. Эберлинг тут же достал откуда-то прозрачную капсулу, кинул в рот и быстро запил минеральной водой.

— Желудок не варит, — коротко пояснил он. — Всё от нервов. Крайняя неделька была ещё та. Мы прорабатывали одну версию по Бургу, но, кажется, там...

— Подожди, — Фридрих слегка подвинулся на стуле, — постой. Мы можем говорить?

— В разумных пределах. Тут шарятся русские безопасники. Они нам, конечно, друзья, и в курсе наших проблем. Я имею в виду — по моей линии. Ну... будем считать, что у нас первый крестик.

Власов молча кивнул. Эберлинг намекал на обычную систему пометок допуска к информации для журналистов, принятую в Управлении. На профессиональном жаргоне информационщиков «первым крестиком» назывались материалы, подлежащие самой минимальной редактуре — в основном сводящейся к вычёркиванию некоторых имён и слишком точных цифр.

— Хорошо, пусть будет первый крестик... Что ты думаешь... об этом происшествии в целом?

— Если честно, пока ничего, — Хайнц пожал плечами, — у меня нет даже первой версии. Последнее время я работал в основном по Бургу. Но есть у меня одно подозрение... Наш покойный друг кого-то задел. Может быть даже, кого-то, не имеющего отношения к теме.

«Темой» в Управлении называли предмет расследования и всё связанное с ним.

— Ну да. Например, перебежал дорогу местной наркомафии, — невесело усмехнулся Фридрих. — Наткнулся на тайник с тонной героина.

— Зря смеёшься. Я не исключаю и такой возможности. Я вообще ничего не исключаю. Ты не представляешь, насколько всё тут запутано.

Дверь открылась. Девушка принесла на подносике кружку пива и графинчик с беленькой. Вопросительно глянув на Хайнца (тот еле заметно покачал головой), она поставила графинчик на лёд, после чего упорхнула.

— Видишь ли, у него была идея, — Хайнц взял в руки пивную кружку, подул на неё, отхлебнул. В полумраке пиво казалось чёрным. — ...что разговорчики за чаем и газетные статьи могут сделать больше, чем бомбы. По крайней мере, в современном мире.

— И что, он всерьёз занялся любителями чаепитий? — Фридрих добавил в свой голос скепсиса, которого на самом деле не чувствовал.

— Вроде того... Его интересовала вот какая штука. Наши маленькие друзья, любители свободы, — Власов понял, что речь идёт об СЛС — очень аккуратны со счетами. Мы знаем, сколько на них поступает, мы знаем, сколько уходит. В частности, у них есть графа, по которой идут средства на работу в Райхсрауме. В том числе, конечно — здесь, в России.

— Да. Но это же считанные пфенниги, — пожал плечами Власов. — К тому же это делается совершенно легально.

— Подожди, — Эберлинг отхлебнул ещё пива. — Что-то долго они несут... Так вот: во-первых, это не пфенниги. Они подкидывают денежек местной прессе, потом кое-что уходит на устройство всяких разных мероприятий, то-сё — в общем, набегает не такая уж маленькая сумма. К тому же она растёт. По нашим данным... — он осёкся, — да, первый крестик... Короче, суммы не такие уж незначительные. Но дело-то не в этом. Представь себе вот какую вещь. Допустим, у нас есть сто марок. Эти сто марок СЛС получил совершенно законным способом, собрав их на митинге. Так? Теперь они кладут эти деньги себе на счёт. Счёт открыт в Имперском банке. Разумеется, мы его контролируем...

— Ну и к чему всё это? — Фридрих с трудом сдержал зевок.

— Погоди, погоди, — отмахнулся Эберлинг. — Ты слушай. Теперь наши свободолюбцы хотят проплатить выпуск в Москве дополнительного тиража газеты «Свободное Слово». Это их право. Но мы, конечно, сообщаем в Москву кому следует, что местным уродам пришли деньги из Райха. Это понятно?

Фридрих кивнул.