Юби: роман

– Я правду говорил. – Левка не знал, как успокоить жену.

– И чего ты добился своей правдой? Любой дебил будет про тебя думать, что ты дубина и даже сраный научный коммунизм не смог сдать…

– И пусть себе думает.

– Да пойми же ты! – Надька как-то вдруг успокоилась. Наверное, от полной невозможности достучаться до мужа – хоть изойди слезами. – Ну услышали тебя и твою правду пять пердунов.

– Три, – засмеялся Лев.

– А с дипломом у тебя появилась бы возможность лучше устроиться в жизни и найти, в конце концов, более многочисленную аудиторию.

– Пердунов?

– Не важно кого. Более представительную. На которую имело бы смысл влиять правдой твоей и фактами всякими.

– А знаешь, Надька, если бы я был еще терпеливей и закончил аспирантуру, защитился, вступил в партию, продвинулся на серьезные посты, то однажды вышел бы на трибуну перед каким-нибудь очередным съездом и жахнул бы там всю правду и все факты – вот было бы влияние…

– Не понимаю, чего ты ерничаешь? Если бы такая фантастика была возможной – чего плохого-то?

– Да меня бы какая-то гнида там непременно спросила, а в какой жопе я сидел раньше со своими фактами и своей правдой? А еще верней, я бы к тому времени сам стал одним из этих пердунов, что за правду вкатывают неуд.

Они не могли договориться, потому что говорили о разном. Она о том, как жить, чтобы всегда всем вместе – втроем. А он о том, как развернется когда-то их жизнь: он со своей правдой – по этапу, а она с Данькой – неведомо куда.

Тогда в Москве эти разные векторы их жизни обозначились только теоретически, а сегодня утром при разговоре на шалашовой поляне, когда он сказал, что придется постараться и не искать поддержки родителей, не раскисать, а полностью отвечать за сына, – этими словами он как ножом отделил свое будущее от их жизни с Данькой.

Почуял беду, караулящую впритык за спиной? Может быть…

– Йеф-Ич! Йеф-Ич! – бежала за ним Люба Доброва, спеша сообщить что-то исключительно важное. – Йеф-Ич, вас директор искал… только что, – в два раза вытолкнула Люба, восстанавливая дыхание.

Несколько мгновений Лев Ильич выдирал себя из воспоминаний и раздумий по кускам.

Выдрал… Осмотрелся. Погожий денек. Просто исключительный денек. Йеф мудро решил, что еще не вечер (сам не понимая, как это точно).

«…Пора заступать на смену – шестиклашки бродят по школе безо всякого воспитательного пригляда. Сейчас уже не успеть забежать домой на завтрак с женой и сыном. Ничего, можно будет навестить их позже… Еще директор зачем-то искал…»

* * *

– Витя, что с тобой? – углядел Йеф Махана. – Кто тебя избил?

– Упал… Сам упал… Но я ему еще устрою…

– Погоди, – отпустил Йеф руку извивающегося Махана. – Кому ты устроишь?

– Кому надо…

– Идем к врачу, – потянул Йеф.

– Никакой врач не поможет, – продолжал бурчать Махан, не уточняя, кому не поможет врач – ему или тому, кому он что-то устроит. – Да не тяните меня, – закричал он Йефу. – Не пойду я к вашему врачу. Я у медсестры был. Само пройдет.

– Ну хорошо, – согласился Йеф, планируя зайти в медчасть и расспросить там про состояние Маханова. – Пожалуйста, созови всех наших на спортплощадку. Попробуем организовать что-либо исключительно полезное. Например, сходим на детское озеро и проверим, как там вода, – не пора ли открывать купальный сезон?

Махан рванул сгонять одноклассников, но окоротил себя и перешел на медленный шаг вразвалочку – цепляя ногу за ногу…

– Созови ему!.. – бурчал себе под нос Махан. – Вася туда, Вася сюда… Ты безногого своего погоняй… Я ему твому такое устрою – сам не признаешь. Не тока мордой, а целиком станет синюшный…

«Он даже не подозревает, какие счастливые минуты ожидают его, – думал Лев Ильич, глядя вслед Махану. – Он сможет впервые прочесть Джека Лондона… Да практически все у него будет впервые… Мне бы такую возможность: Джека Лондона, но теми жадными глазами…»

– Какое озеро, Йеф-Ич? – встретила Льва Ильича на спортивной площадке Люба Доброва. – Сегодня же последний день: родители напонаедут, завуч про табеля станет ругать… Сегодня с вокруг школы – никуда…

– Точно, – вспомнил Йеф. – Спасибо. Принеси хоть мяч из класса – чего так болтаться? – Йеф дал Любке ключ от шкафа в классе, где хранился разный инвентарь.

«А если они не будут читать Джека Лондона? – Йеф смотрел на собирающихся вокруг шестиклашек, прикидывая, стоит ли и вправду им завидовать. – Если вообще читать не будут? Окрепнут и поползут хватать, рвать, размножаться… жрать и ломать. Это же инстинкт детдома: только то может быть твоим, что съел или сломал, – все остальное не сохранить, как свое. Кто их удержит от плохого? Наверное, в мире изначально нет ни добра, ни справедливости. Это мы сами создаем справедливость из хаоса и зла – больше ведь не из чего. Кто читал Джека Лондона – те и создают. А если не читали? Что они будут создавать из хаоса мира?..»

– Йеф-Ич, а вы в Москве были?

– Че ты пристаешь? Ясный пень, был. Недомерок казау…

– А мне вот интересно, и я спрашаю… Вот ты знаешь, из чего Кремлевская стена сделана?

– Ясны пень, из кирпичей.

– А я думаю – из железа…

– Дура ты, и ничего больш… Во всем мире стока железа нету…