Юбилей смерти

Не сказать, чтобы я действительно верила в то, что мама передает мне шоколадки. Мне казалось, что мама – это все-таки моё мечтание, а не живой человек. А тетя Маша – ангел, в чьи обязанности входит напоминать мне о женщине, родившей меня. Ну, как-то так.

И вот, после похорон бабули звонит тетя Маша с известием о возвращении мамы.

– И что мне теперь делать? – спросила я, слегка ошарашенная новостью.

– Просто дай ей шанс. Она вернулась для встречи с тобой, только боится сделать это сразу. Женька думает, что твоя бабка воспитала в тебе ненависть к ней, вот и боится прийти.

– Тёть Маш, но и я боюсь…

Она рассмеялась, стала убеждать, что мама любит меня, что она классная и мы поладим. Я ответила: «Да-да, конечно».

Буквально на следующий день появился отец. Как и всегда – лощеный и модный, будто стилист-гомосексуалист. Он приехал за освобожденным от вещей столом, наняв грузчиков и «ГАЗель», но нашел время и для политинформации. Папа, конечно, понятия не имел, какие записи из семейной жизни я увидела неделю назад. Об этом я совершенно не собиралась с ним говорить.

– Доченька, – сказал папа, – хочу сообщить тебе кое-что. Ты сядь, моя хорошая!

Его сладенький тон настораживал.

– В наш город приехала твоя мама. Пока ты была маленькой, я не хотел, чтобы ты думала о маме плохо – это неправильно для малышки. А вот сейчас я должен сказать тебе правду: твоя мать вовсе не такой уж хороший человек. Я знаю – она захочет увидеть тебя, наврать о себе, о тебе, обо мне. А ей верить нельзя. И я хочу, чтобы ты понимала это. Твоя бабуля…

– Ох, пап, я все поняла!

Теперь, когда партизанство против собственной матери потеряло смысл, он стал готовиться к борьбе с бывшей женой.

Папа помялся еще немного, вроде бы хотел что-то добавить, да не нашел, что именно.

Тетя Маша перезвонила еще разок, сообщила, где живет мама. Она надеялась, что я поеду знакомиться сама. Но я не поехала.

Как мне объяснить свои чувства тёте Маше или отцу? Я так ждала маму, что забывала иногда жить своей жизнью. Ожидание превратилось в навязчивую идею, что неудивительно, учитывая мой генотип – и бабуля поехала на своих тараканах, и папа тоже. А вот сейчас, когда я вдруг поняла, что мои мечты могут сбыться, стало ясно: жизнь – это жизнь, а мечты – это мечты. Сколько раз я хотела какую-то игрушку, платье или даже подружиться со здоровской девчонкой? Сто тысяч раз. И сколько раз желаемое теряло свои волшебные свойства сразу после его обретения? Сто тысяч раз. Эта простая математика не оставляла мне ни одного шанса на то, что встреча с мамой не станет сто тысяча первым разочарованием.

А что, если она дура? У некоторых моих подруг матери – полные дуры. Помню, в двенадцатилетнем возрасте они тупо запрещали дочкам дружить с внучкой нищей и высокомерной библиотекарши. Моя мать тоже может оказаться такой.

И эта Школа соблазнения! Боже, какой бред! Чем вообще занимается моя мать? Учит баб раздвигать ноги? Гадость, страшная гадость.

Но я хотела увидеть ее!

Ночь я промучилась, а днем пошла к дому мамы.

Узнала я ее сразу. Она моего роста, стриженая, современная, быстрая. Почти заметила меня, но я тоже не черепаха! И только я свернула за угол, спасаясь от материнского пронзительного (у нее глаза – рентген!) взгляда, как столкнулась нос к носу с отцом. Увидев меня, он аж подпрыгнул на месте! Я не удержалась и стала ржать: встретились два шпиона! Он обиделся. А уж когда я спросила – что он тут делает, так папочка еще и позеленел!

Но и это еще не все. По дороге домой я заметила: в машине возле дома мамы сидит парень, и вспомнила: когда мама уехала в такси, и он поехал следом. Парень, кстати, симпатичный, только очень напряженный. Мне показалось, будто бы что-то сильно его достает. Может, как и меня – недоверие?..

Игорь Янов. ТНТ и ДНК

Он набрал номер Евы – решил попрощаться по телефону, экономя время. Она сбросила звонок. Может, снова на встрече с клиенткой? Почему не сказала пары слов или не бросила смс «Перезвоню позже»?

Неожиданно ощутил беспокойство и решил, что до отъезда в Курортный обязательно увидит ее.

Шарик новому путешествию не обрадовался. Оно и понятно, ведь Игорь в дорогу кормить борзого друга не стал, опасаясь, что пес укачается и его стошнит. С ним такое случалось прежде: сначала беспокойно вертится на заднем сидении, потом встает, пытаясь балансировать на длинных сильных лапах. Из пасти к этому времени уже подтекает слюна, а афганцы совершенно не слюнявые собаки. Ну, и минут через пять после этого Шарик говорил «бе». Так что в дорогу он теперь отправлялся на голодный желудок, горемыка.

У дома Евы Янов выпустил его попастись, что обнадежило Шарика – может, на том путешествие и кончится? Выбравшись на травку, он отряхнулся всем телом – от основания черепа и до самого колечка на хвосте, а после потрусил изучать окрестности.

Игорь остановился у багажника, закурил.

Мобильник подал голос. Янов понадеялся, что звонит Ева, но на дисплее высветилось «Борис». Игорь не стал именовать контакт фамилией патолога – смешно и жутко получать звонок из могилы.

– Привет, Боря! Соскучился?