Юбилей смерти

Парадная дверь, как это и водится в таких домах, оказалась перекошенной, скрипучей, тяжелой. Стальная крепкая ручка, отполированная тысячами ладоней, выскользнула из Диминых пальцев. Дверь захлопнулась за его спиной со злорадным ухающим звуком.

Дима оказался в полумраке перед деревянной крутой лестницей на второй этаж. Справа находилась обитая дерматином дверь в «кв.1». Значит, квартиру с номером два следовало искать на втором этаже. Подняв голову, в пролете лестницы он увидел лицо немолодой женщины.

Игорь Янов. Смерть прокурора

Янов сумел застать Ищенко у телефона около семи утра. Вкратце объяснил ситуацию, добился встречи в одиннадцать часов.

…Психиатр произвел впечатление человека, умеющего ценить радости жизни. Янов решил, что профессия Василию Цезарионовичу далась не просто.

– Сыну Снежаны я не стал рассказывать о ее смерти, – признался психиатр, – а дал почитать свою книгу, чтобы он смог сделать правильные выводы о личности матери, раз уж ему так этого хочется (Василий Цезарионович выразил свое неодобрение только тоном). Ну, а вам, как я понимаю, необходимо больше деталей и подробностей конкретно о ее смерти?

– В нашем деле деталей лишних не бывает.

– Ладно, – Ищенко сосредоточился. – Снежана лежала в специальном закрытом отделении, так как по решению суда находилась на принудительном лечении. А умерла она очень снежной зимой…

– Звучит поэтически, – не удержался от комментария Янов.

– Да, верно. Судьба в имени прописана – удивительное совпадение, если задуматься! И ведь на самом деле, этот снег ей покоя не дал – напоминал об аварии, о том, что она натворила. Я замечал ее беспокойство, вызванное снегом, поэтому добавил успокаивающих препаратов и назначил более эффективное снотворное. Она не возражала. Большинство препаратов мы вводим внутривенно, что обеспечивает полный контроль за состоянием больного, но у Снежаны венки на руках были очень тонкие, а в некоторых местах и воспалились, так что я позволил таблетки ей выдавать. Думаю, что именно этого Снежана и хотела. Она схитрила: перестала принимать таблетки, а стала собирать их, пряча в тайничке за кроватью. После смерти Снежаны медсестры нашли щель в стенке. Всего за месяц она накопила достаточную дозу снотворных и успокоительных, а тут еще ей и повезло: я уехал в долгосрочную командировку читать курс лекций в одном столичном вузе. Ну и вот… на десятый день лекций звонит мне мой заместитель, сообщает, что Снежана Чудай отравилась снотворным. К моему возвращению ее похоронили за госсчет, так как родственников у нее не осталось.

– А матери мужа в Польшу сообщили?

– Нет, не удалось. Я даже не знал девичьей фамилии Сашиной мамы и не нашел ее семью.

– Понятно. Вы можете уточнить, кто из персонала работал в то время в отделении, где Чудай лежала?

– Уточню в отделе кадров.

– Что же, спасибо вам, Василий Цезарионович! – Янов встал.

– Пожалуйста. А почему вы так интересуетесь Снежаной?

– Собственно, если Снежана Чудай действительно умерла пятнадцать лет назад, то гораздо больше меня интересуют люди, которые ее окружали. А скажите, Снежана когда-нибудь вспоминала ту девушку, с которой был роман у Александра Чудая?

– Нет, никогда. Мы много говорили об аварии, о Саше, о том, как Саша относился к Снежане, но никогда – о той девушке. То есть, я спрашивал ее о любовнице мужа – такие вещи желательно обсуждать с пациентом, чтобы вскрывать источники гнева, но Снежана совершенно не реагировала на мои вопросы. Сейчас я даже не вспомню, как зовут ту девушку.

– Евгения или Ева Корда.

– Ева?.. Нет, мы не говорили о Еве.

На столе психиатра затрещал телефон. Василий Цезарионович, извинившись, снял трубку. Янов встал, жестом попрощался и ушел.

Игорь подъезжал к дому Евы, когда в кармане зазвонил мобильный.

– Здравствуйте, Игорь Пантелеевич! – раздался веселый голос в трубке. – Это Валера, эксперт.

– Валер, давай просто – Игорь, без отчества.

– Ага… но… ладно. Так вот. Ствол ваш – ПМ, наградной. Он принадлежит пенсионеру, бывшему прокурору Гродинской области Боженову Валерию Герасимовичу.

– Ого! – Янов так удивился, что потерял возможность выражаться осмысленно: – ни черта себе… офигеть!

– Ну, да, офигеть, – неуверенно поддержал его Валера. – Вы заберете ствол?

– Заберу. Но для начала мне нужен адрес прокурора.

– А вы в пресс-службу СК обратитесь – они ведут работу с ветеранами МВД области, всех знают. Там девочка работает – Света Сомова, мы с ней на учебах по экспертизе познакомились. Симпатичная.

– Это здорово, – буркнул Янов, блуждая в лабиринтах своих мыслей, – что симпатичная. Больше всего мне сейчас надо, чтобы Света Сомова была симпатичной.

– Ладно, извините, если не вовремя… – кажется, Валера обиделся.

– Валер! – опомнился следователь, – прости! Спасибо за помощь…

Света Сомова и вправду оказалась симпатичной и слегка простоватой, что позволило Янову подкатить к ней «на дурочку».