Юбка

«Расследование, предпринятое в связи с госпожой Рифеншталь и касающееся ее отношений с ведущими личностями Третьего рейха, установило – в противоположность многократно распространявшимся в прессе и среди населения слухам и утверждениям, – что ни с кем из них она не имела связей, которые бы выходили за рамки деловых заданий, поручавшихся ей как деятелю культуры. Ни один свидетель, ни один факт не говорят о более тесных отношениях госпожи Рифеншталь с Гитлером. Она не занималась пропагандой в пользу НСДАП, так как всегда находилась в стороне от политики. Ее олимпийский фильм является международной акцией и исключается из состава преступления. Госпожа Рифен шталь долгое время решительно отвергала заказ на фильм о партийном съезде и вынужденно выполнила его только по настоянию и неоднократным предписаниям Гитлера. У нее не имелось намерения пропагандировать НСДАП, не возникало даже мысли, что она это делает. Задача, поставленная перед ней, имела целью создание документального, а не пропагандистского фильма. Дальнейшее признание его действенным средством пропаганды национал-социализма нельзя вменить в вину режиссеру. За рубежом перед началом последней мировой войны этот фильм не считался пропагандистским. Это доказывают высокие награды, присужденные ему многими международными жюри, например Золотая медаль на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Следует указать, что во время съемок фильма о партийном съезде еще не были приняты законы о евреях и не произошли известные еврейские погромы. К тому же тогда о военных приготовлениях Гитлера непосвященные не знали, и истинный характер их оставался завуалирован. Преступное развитие тирании национал-социалистов оказалось невозможно предвидеть. Все это противоречит тому, что госпожа Рифеншталь якобы являлась «бесспорно пропагандистом» национал-социалистских учений. К тому же она и сейчас поддерживает дружеские отношения с евреями, а во время господства национал-социализма принимала на работу и неарийцев, помогала преследуемым нацистами. У нее в обиходе не было гитлеровского приветствия».

Тем не менее у Лени отняли все ее фильмы. Из берлинского хранилища, а там было почти все, американская кинодивизия вывезла все оригиналы подчистую, прихватив 400 000 метров исходников «Олимпии», рассортированных по 1426 коробкам. Их поместили в библиотеку Конгресса США и в некоторые другие учреждения, где стали внимательно изучать, готовя по ним уже своих специалистов.

У Лени уже не было дома: в ее полуразрушенной берлинской вилле жило девять нищих семей, оставшихся без крыши над головой.

У нее почти не осталось друзей – в послевоенной Германии одно ее имя внушало брезгливость и ужас.

Лени прекрасно понимала, как отвратительно стало теперь для всех зрелище свастик, марширующих штурмовиков и эсэсовцев на экране, но в тот момент, когда она их снимала, никто в мире и не думал о них как о преступниках.