Иуда

Шведы ускоренными темпами строились в боевые порядки, готовясь отразить наш удар. Молодцы, умеют. Даже когда зуб на зуб от лютого мороза не попадает… Не уверен, что кто-то сегодня будет давать больше одного залпа: по такой холодине ружьё хрен перезарядишь, руки скорее отвалятся. Значит, быть ближнему бою.

— Братья мои! — повторил я, пустив лошадку неспешным шагом вдоль рядов казаков и солдат. — Вот и пробил наш час постоять за дело правое, за веру православную! Было время, когда пытались вороги нас покатоличить — и отцы и деды наши их побили! Ныне лютеранское воинство явилось, чтоб нас от веры праотеческой оторвать, лишить спасения души! Так покажем же шведам, что не затупились ещё казацкие сабли! Что помним мы, по какую сторону наши братия и сестры!

На этом месте я эффектно заткнул гетманский «клейнод» обратно за пояс и потянул саблю из ножен. Сверкнул солнечный лучик на начищенном клинке.

— Слава! — закричал я, во весь мазепин голосище.

— Слава!!! — отозвались сотни голосов, повторяя старый казацкий боевой клич.

И судя по тому, как за мной в атаку, набирая разгон для удара, помчался клин всадников, а солдаты и казацкая пехота пошли в атаку правильным строем, последняя публичная речь Ивана Мазепы — ставшая большой неприятностью для самого Ивана Мазепы — вполне удалась.

Выйти живым из этой драки я даже не надеялся. А это, как верно подметил мой случайный собеседник с вокзала, тоже выход из безвыходной ситуации.

Глава 23

1

Помню бой. Кругом крики, стрельба, ржание лошадей, лязг железа. Дикая боль под левой лопаткой и темнота перед глазами. Даже мысль промелькнула: ну, слава Богу, наконец-то… Щас.

— … Похоже, вы решили немного схитрить? Не выйдет, Георгий.

— А вы, когда поняли, что проигрываете спор, решили поменять правила.

— Моя игра — мои правила.

— Нет, дружище, так не пойдёт. Правила либо есть, и они неизменны от старта до финиша, либо их нет вовсе.

— Может, я бы с вами и согласился, но не в этот раз. Арбитра-то в этой игре нет. Я здесь буду решать, кто и куда пойдёт и чем будет заниматься. Ясно?

— Арбитр есть всегда, приятель…

— Ой, да бросьте вы…

— Дослушайте до конца, а потом уже будете умничать. Повторяю: арбитр, причём самый неподкупный из всех возможных, есть всегда. И вам придётся с этим смириться, хотите вы того, или нет… Кстати, а куда вы тогда, на вокзале, дели трость с набалдашником в виде головы пуделя?

— Какая вам разница? — огрызнулся невидимый собеседник. Кругом и правда стояла непроглядная тьма, ни зги не видать, слышится один лишь голос. — Запомните раз и навсегда, Георгий: я не отпускаю тех, кто по собственной воле согласился стать фигурой в моей игре. И я не позволяю им эту игру портить.

— Тогда это уже не игра, а какой-то сквош — перекидывание мячика самому себе, — издевательски заметил я. — Даже Мазепа, и тот со мной согласен. Если это игра, где действуют люди со свободой воли, то извольте эту свободу не ограничивать до картонной фигурки, иначе я не понимаю, какой вообще в том интерес.

— А вы хитрее, чем я думал, — голос собеседника сделался ироничным. — Но не обольщайтесь. В этот раз я точно вас с игрового поля не выпущу.

— А когда выпустите?

— Когда вы сделаете то, чего я от вас добиваюсь.

— Боюсь, я вас разочарую.

— Тогда вы проиграете. Знаете, что бывает с теми, кто мне проигрывает?