Иуда

— Знаю. Оттого и прошу немного — относительно того, что ты уже побрал со шведской казны. Петру Алексеевичу два миллиона выдал, а всё, что сверх… Три пятых тебе, две пятых мне. Хотя, по справедливости, надо было бы наоборот, однако ты человек государев, тебе и честь… Не спорь, Александр Данилович, уважь старика.

Мой завуалированный намёк он понял и сразу сдал позиции, согласившись выдать мне двести тысяч налом. Ибо нефиг, жирновато будет ему две трети от шведской добычи, когда большую часть работы сделал я. Но здесь понятие справедливого распределения долей несколько отличается от того, к которому привыкли в моё время. Чем выше человек взобрался по социальной лестнице, тем большая доля при делёжке ему полагается — вне зависимости от степени участия в деле. И это тоже приходилось учитывать в своих планах. Нажить себе врага в лице Меншикова не хотелось, ибо испортить жизнь он мог очень качественно. Но и своё упускать тоже нельзя: один раз дашь на шею сесть, он и понукать начнёт.

Между прочим, всё состояние Мазепы исчислялось цифрой в районе ста пятидесяти тысяч целковых. И это по здешним меркам очень много. Курица стоит копейку, от силы полторы, а на рубль в месяц может прокормиться взрослый человек, рядовые солдаты в гвардии получают зарплату девяносто копеек и считают, что это неплохой доход. А сейчас, после уговора с Данилычем, в моём распоряжении оказалась сумма, на четверть превышавшая стоимость всего имущества гетмана. Однако и расходы предстоят соответствующие. Уговоры с коронованными особами — дело дорогостоящее. А Карла, как я и боялся, Пётр повесил на меня.

Швед, кстати, прекрасно ориентировался в обстановке и вовсю ёрничал. Я тоже в долгу не оставался, но делать это приходилось куда дипломатичнее: всё-таки король. Карлуша, кажется, смирился и с предстоящими территориальными уступками, и с выходом из войны на условиях Петра, и даже не имел ничего против заключить с Россией военно-политический союз. Но от брака с племянницей Петра — Екатериной Ивановной — отбрыкивался всеми четырьмя конечностями. Судя по всему, его вообще не привлекала идея вступления в какой бы то ни было брак, а в наследники он прочил племянника Карла-Фридриха — сына его любимой сестры, умершей в прошлом году от какой-то болезни. Но Пётр Алексеевич был неумолим: или сам Карлуша роднится с ним через племянницу, или его племянник — через одну из дочек самого Петра, которых он по такому случаю оперативно признал. Но шведской королевой однозначно должна стать дама из семейства Романовых. Как на это посмотрит риксдаг, государя не волновало, а зря.

Именно об этом я думал, когда на обед ко мне напросился датский посланник. Видимо, до командора Юля наконец довели новую конфигурацию, где ваш покорный слуга должен был исполнять обязанности министра иностранных дел. Как большой нелюбитель католиков вообще и иезуитов в частности, Юст Юль должен был, по идее, стать идеальным для нас посредником в урегулировании польского вопроса: этот будет стоять за Августа Саксонского без вариантов. Проблема заключалась в том, что он точно так же не любил Россию и русских. И здесь я должен был его изрядно удивить. Главное — не сводить его за одним столом с саксонцем фон Арнштедтом. Хоть они и союзники, но сепаратных переговоров никто не отменял. Их проводили, проводят и будут проводить во все времена.

Самое интересное, что Мазепа после неудачной попытки перехвата контроля над телом не пытался её повторить. Может быть, потому что я теперь всегда был настороже? Теперь даже спать приходилось под присмотром собственной охраны — мало ли. Отговорился пока что недугами и боязнью остаться одному во время очередного приступа.

2

Юст Юль меня не разочаровал. Умный человек, но не политик. Потому что настоящий дипломат никогда бы не начал задавать мне прямые вопросы по поводу состояния дел в Малороссии и в казачьей среде.

— Казаки служат нашему общему Отечеству в меру своих сил и дарований, как то и предусмотрено их клятвой, — обтекаемо ответил я на расспросы. — Однако не об этом вы были намерены говорить со мною, господин посланник.

— Вы совершенно правы, ваше превосходительство, — сказал датчанин, воздавая должное венгерскому вину, коим запивал сытный обед. — Истинной целью моего визита действительно является иное: моему королю угодно знать, насколько далеко готов зайти его любимый брат Петер в деле с освобождением Карла Шведского. Канцлер Головкин счёл нужным сообщить лишь о будущих территориальных приобретениях России. Однако я не в состоянии должным образом исправлять обязанности посредника в переговорах, пока не осведомлён обо всех планах сторон.

«Хреновый ты посредник, — подумал я. — На твоём месте я бы не пожалел денег, чтобы заранее выведать всю подноготную». Однако вслух, разумеется, сказал совершенно иное.