Иуда

— Ты его не знаешь! Я сама его толком не знаю…но у меня от него коленки дрожат!

— Капеец, ты влюбилась! Да ты по уши втрескалась… я же вижу. Он красивый?

— Он нереально красивый. Таких только в кино показывают. У него таааакие глаза и ресницы.

— С ума сойти! Есть мегаста?

— Дааа.

— Покажи!

— Сейчас!

Показываю ей фотки Димона, и она пищит от восторга, я вижу, как загораются ее глаза.

— Охренеть. Он не просто красавчик, он охеренный! Я в ауте! Ладно, давай тебя приоденем и накрасим. Я принесла платье, курточку наденешь мою. Волосы уложим локонами и накрасим тебя, как куколку. Он увидит тебя и сам охренеет.

В одиннадцать ровно метнулась к окну. Стоит под деревом…Черт! Как он пробрался на территорию? Он реально чокнутый, и я больная на всю голову. Вылезла через окно второго этажа. Прыгать страшно, но он раскрыл объятия…Поймает. Я знаю. Не закрывая глаз, прыгаю, и меня четко сжимают за талию его руки, даже до земли не коснулась. Ухмыляется, и я тоже смеюсь. Хватает за руку и тянет к забору. Черта с два я на него залезу, но я недооценила Диму. Он ловко взбирается на забор и одной рукой подтягивает и меня, спрыгивает с другой стороны и ловит снова в объятия. На какие-то доли секунд замираем…приникает к моим губам и тянет в машину.

На улице дождь, мои волосы мокрые. Мы смеемся и…мне так хорошо, как никогда в жизни. Только снова колет в области груди. Как обычно при сильных эмоциях.

— Чего губы посинели? Испугалась?

Киваю, и он берет меня за руку, сплетает наши пальцы.

— Не бойся. Я никогда тебя не обижу!

От этих слов становится трудно дышать, и меня переполняет и разрывает от… от счастья. Да! Алёна права! Я влюбилась! Я не просто влюбилась, у меня унесло крышу, разум. Я без ума от этого парня. Он — это самое лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь.

* * *

Уже ноябрь на дворе, а мне жарко, когда она рядом. В клуб ее привез одного своего знакомого. Он нам место ВИП выделил. Она по сторонам оглядывается, словно впервые в такое заведение выбралась, а я с нее глаз не свожу. Пожираю взглядом, и лихорадит всего от осознания, что со мной она.

Знаю, что никогда не танцевала, знаю, что не любит шоколад и никогда не пила спиртное. Боже! С какого неба ты свалилась, маленькая? Такие еще бывают?

Я смеюсь и в то же время до сумасшествия ослеплен всеми этими недостатками, которые мне кажутся достоинствами. Да мне все в ней кажется достоинствами. Она вся сплошное совершенство.

Наливаю ей шампанское и держу за руку, как дурак. Б*ядь, будь это кто-то другой, я бы уже трахал прямо здесь. А с ней не могу. С ней не при всех. С ней как-то все по-особенному. Хотя мне, сука, заплатили, чтоб я ее уже вчера оприходовал. Но нет. Не могу. Не так, как с другими. От шампанского ее глаза блестят и искрятся. Она не замечает, как я подливаю ей еще и еще.

— Я никогда не пила шампанское, — ее ресницы опускаются так медленно, застенчиво, и они невыносимо длинные, на них нет ни грамма косметики. Поймал взгляд и сжал тонкие пальчики. Сейчас она раскрепощенная, расслабленная, не отталкивает, и мерзкий голос шепчет мне, что это и есть то самое время, когда надо брать свое. Я шлю сам себя на хер. Не хочу с ней по-скотски…

— Тогда просто закрой глаза и пей.

Она такая нежная и послушная. Делает глоток и восхищенно смотрит на меня. Охренеть. Как там Литвинова говорила? Я летаю. Я в раю. Меня просто бомбит от ее близости.

— У меня во рту пузырьки лопаются, это смешно.

Наклоняется ко мне и проводит пальцами по моим губам. Ей уже хватит. Она выпила бутылку, и я вижу, как ее увело. От сопротивления не осталось и следа. Она вся моя.

— Я хочу попробовать эти пузырьки у тебя во рту. Отпей.

Отпиваю и прижимаюсь губами к ее рту, мы пьем шампанское вместе, и ее язычок робко толкается в мой.

— Я никогда ни с кем не целовалась до тебя, Дима… — признается и улыбается, — это ужасно и ненормально, да?

— Ты уже говорила…нет, б*ядь, это охеренно!

И меня ведет от этого признания, от ее присутствия, запаха, от всего, что является ею. Мне не нужен рядом с ней алкоголь. Я в хлам от нее самой. Диана гладит пальцами мое лицо, брови, веки, словно обрисовывая контуры, и у меня глаза закатываются от наслаждения. Да! Нормально! Это просто ох*ительно! Я не знаю причин… но мне плевать.

— Димаааа…мне так нравится твое имя.

— Дурацкое имя.

— Нет, Димааа… мне ужасно нравится, — повторила заворожено и провела пальцами по моим губам. — А ведь это и не важно, твое имя. Тебя могло бы звать, как угодно. Я тебя увидела первый раз там…в той комнате, и подумала, что таких не бывает на самом деле.

Кажется, малышку развезло от шампанского. Кажется, ее уносит и меня вместе с ней, только я трезвый как стекло.

— Почему?

Перехватил ее пальцы и прижался к ним ртом, млея от запаха ее кожи.

— Ты такой красивый…

И это говорит мне она. Девочка, которая заставила меня подавиться собственными легкими, едва я ее увидел. Смотрит мне в глаза, не моргая, и я не знаю, что она ищет в моем взгляде, мне всегда казалось, что там пусто. Даже стыдно стало, ведь в ее зрачках плескались все тайны вселенной.