Иуда

Видно было очень плохо, так как я был ниже, но сомнений нету, это он. Нужно было лишь немножко подождать, и вот, можно будет работать. Но после него зашла…женщина и…ребёнок. Я так понял по детскому смеху. Они говорили о каких-то заботах завтрашнего дня, когда они пойдут на представление в театр, когда же наконец у него будет меньше работы, как они любят друг друга, своего сына…

–Смотри, Амалия, Иуда так быстро вырос.-умилялся он,–В юности он будет, наверное, совсем как папа.

–Да, и будет таким же красивым и умным…– она не успела договорить.

–Как мама. Такой же красивый как мама.

–Как же я тебя люблю-говорила женщина с прерадостной интонацией.

–И я тебя люблю…нам пора спать. Время позднее.

Мне становилось с каждою секундой жальче их. Я понимал, что свидетелей оставлять никак нельзя…но ребёнок. Убивать его мне не хотелось. Но как ни протестовала душа, все-таки он мог закричать, поднять шума ещё больше.

Они легли вместе, всё в комнате стихло, света не было от свечей. Я вылез из-под кровати. Комната была обычной. Точнее, как у обычного чиновника. Стулья, стол, кровать, сундук. На кровати лежали…они. Я достал нож, и…

Что-то пыталось меня остановить внутри. Как бы, что-то протестовало от этого. Что не надо убивать этих простых, не самых важных людей. Ты же не знаешь, кто они…

Ребёнок…маленький ребёнок! Его хотя бы пощади!

Но нет, я не мог так халатно относиться к заказу…

Я…я был как животное, как шакал! Беззащитных, спящих людей забить, словно скот. С каждым ударом у меня наворачивались слёзы, и всё сильнее и сильнее. Я начал с ребёнка… Его звали так же как меня. Что бы было, если так же зарезали меня? Не было этих убийств… После того как я его прирезал, проснулась женщина. Её испуганные глаза, как будто они вот-вот вылететь из своих орбит. Она успела широко раскрыть рот, но от ужаса её связки остолбенели и застыли, не выдав никакого звука. Я вонзал и вонзал в неё нож, заливая всё кровью вокруг: меня, ребёнка, кровать, мужа, пол…всё! всё было в крови! Но он спал. Спал так крепко, что не мог услышать, как прямо под боком у него кровавая баня. И когда я закончил, уже весь в крови, от макушки до ног, я решил, что нужно заканчивать начатое, ибо это уже надо было прекращать.

Никогда! Никогда я больше не буду работать так! Ни заказов, ни этих дел! Это ужас! Во что я превращаюсь!? Что я такое?! Убийца, вор, зло во плоти. Я не должен дальше так жить, потому что…что будет дальше? Темнота, мрак и ничего хорошего. Нет, нет, нет, нет. Это абсурд. Нужно уходить, и как можно скорее. Завтра? Нет! Сегодня! Сегодня же я с Марией уеду! Дальше от всех. Иглесиас? Марксимус? Плевать на них. Они меня тоже сделали таким, каков я есть сейчас…

Я…закончил…с ним.…Окунув перо в кровь, я начал уходить из дома. Вылез из этого злополучного окна, и когда уже был на земле, начал слышать крики одного из слуг: «О боже! Что здесь произошло?! Всем сюда! Горе то какое!», и громкий мужской плач…Что я натворил?

Как позже оказалось, уже в наше время, я убил Мамлюка Ацетониса. Имя, конечно, неизвестное сейчас, но тогда это был перспективнейший политик, который был за отмену рабства, за улучшение рабочих условий для всех, но в особенности для детей и женщин. Может быть, я убил будущую звезду политики…

Я бежал домой. Со всех ног, как можно быстрее. Мне начали приходить в голову воспоминания про Тремсья. Я бежал так же быстро, как тогда. Но тогда…я был другой. Не убивал, пил, врал как сволочь. А сейчас я бежал весь в крови, со слезами, весь в грязи и словно безумный говорил про себя: «Мария…нет…домой…так…не…должно…быть».

Я бегу и во мне всё горит. Будто всё горит вокруг. Оказалось, в городе и вправду был пожар. Я остановился. Всё пылало. Всё вокруг. А горит то близко с домом…ДОМ! Нет! Невозможно! Быстрее!…

Он горит! Языки пламени полностью охватили весь фасад дома. Крыша ещё не упала, двери уже не было. Надо срочно зайти внутрь, забрать Марию! Я подошёл к дверному проёму, и, почувствовав всем своим телом это адское тепло, и, начав уже обгорать лицо, вошёл внутрь. Ничего не видно, словно это была сама преисподняя, где был сам дьявол. Что где?! Одни лишь силуэты…Тело! Мария! Вот она! Нужно её срочно взять, отнести в другое место, на улицу. Так…вот она! Господи, ты будешь жить! Потолок? Что это сыпется с потолка? Стоп! Потолок валится!