Иуда Искариот

 Камера - 2 на 3, с деревянным помостом-лежаком у окна, напротив двери на высоте около полуметра над бетонным полом – нары. В углу старая ржавая двухведерная кастрюля с крышкой – это туалет – «параша», как ее ласково называют сидельцы. Стены поштукатурены «под шубу». На деревянном помосте-нарах лежал мужчина лет сорока, с взъерошенной, давно нечесаной шевелюрой и щетиной недельной давности. Он, видимо, спал, но шум в коридоре, звон ключей и открытой двери разбудили его.

 - Кого привел, командир? – зашумели в камере слева, в 4.

 - Убийца, - ответил маленький сержант.

 - Давай его к нам. «Она» молоденькая? Га-га-га, - послышался в камере хохот, шум, мат.

 Виктору от спертого воздуха камеры, от диких криков из других камер стало плохо, его стошнило. Он едва успел подбежать и открыть крышку кастрюли-«параши». Его рвало. От выпитого, увиденной крови, спертого воздуха. Виктор вырвал, сел на уголок деревянного помоста. Его сокамерник тоже сел, обхватив ноги руками:

 - Курить есть? – первый вопрос сокамерника.

 - Не знаю, в куртке, если не вынули.

 Куртку Виктор нес в руках и бросил на помост, когда вошел в камеру.

 Новый приятель ловко проверил карманы, достал пачку ТУ-134, спички.

 - Надо же, не отобрали! – обрадовался небритый и добавил. – Козлы. Тебя как зовут?

 - Виктор.

 - А меня Артур, как тот король, - захихикал. –  небритый. Мне пятнадцать суток дали. На всю катушку.

 - За что дали? – машинально спросил Виктор.

 Он лег на доски, положив свернутую куртку под голову. В камере было жарко, даже душно. Артур закурил жадно, затягиваясь табачным дымом:

 - Хорошие сигареты, но слабые. Я «Приму» курю или «Беломор», - объяснил он Виктору. – Королева моя посадила. Устроил дома пьяный дебош – так судья в приговоре зачитал. Пятнадцать суток без вывода на работу. Уже восемь отсидел один. В первый день нас, правда, двое было. Второго с суда домой погнали, оштрафовали, наверное. Я тоже штраф просил, а мне пятнадцать суток без вывода.

 Небритый Артур, видимо, соскучился по людям за восемь суток и поэтому болтал без умолка. Виктор прикрыл глаза. Побежали круги: сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Он начал падать в бездну, даже вздрогнул, открыл глаза и, поняв, что это кружится голова, успокоился. Снова закрыл глаза и быстро забылся. Он спал долго, до самого обеда. Не слышал, как утром дежурный открыл дверь, и Артур вынес кастрюлю-«парашу» из камеры вылить в общий туалет. Не слышал Артура, который около часа объяснял ему, что жена у него сволочь – при первом скандале звонит в милицию. Это уже четвертый раз. Два раза тот отделался штрафом, раз сидел семь суток и вот теперь - пятнадцать без вывода на работу. Но, несмотря на ее сволочной характер, он любит жену, да и выпивает нечасто – пару раз в месяц: в получку и аванс. На этот раз была получка; он работает жестянщиком в СМУ. «На работе теперь будут большие неприятности. На доску повесят: «Позор пьянице», тринадцатой зарплаты лишат», - добавил Артур и захихикал. Ничего этого Виктор не слышал.

 Разбудил его звон ключей, открылась дверь. Стояли уже новый сержант и арестованный с тележкой, на которой были бочки с обедом:

 - Эй, король Артур, сокамерника толкни, живой он? Хорош дрыхнуть, не в санаторий попал.

 - Да пусть поспит. Я ему возьму обед, - жалостливо попросил Артур. – Ему плохо ночью было. Рвало его сильно.

 - Плохо ему было. Как кореша с крыши пихнул – не плохо было, а тут стошнило, - грубо сказал сержант.

 Виктор открыл глаза, поднял голову.

 - Проснулся. Бери обед, душегуб, - сержант отошел, пропуская в камеру арестованного, тоже, по всей видимости, суточника.

 - Я не буду есть, - ответил Виктор.

 - Это уже ваше дело, - ехидно сказал сержант. – Других блюд нет в меню. Хотя и это очень сносная еда, из столовой берем на химзаводе, - уже мягче добавил он.

 - Спасибо, мне не хочется, - повторил отказ Виктор.

 - Бери, ты что? Теперь через сутки обед будет. Здесь не разжиреешь – раз в сутки кормят, - зашептал Артур и, схватив миску, стоявшую на железном откинутом столике, протянул арестованному-раздатчику:

 - Земляк, пожирнее со дна, пожалуйста.

 Конвоир и раздатчик пошли дальше в 6 камеру. Везде их встречали шутками и незлобными приколами. Артур сидел на нарах в своей любимой позе – поджав под себя ноги, и жадно доедал рожки по-флотски.

 - Бери и мое, если хочешь. Я не буду сегодня есть. Да и не до еды мне, - предложил ему Виктор.

 - Что натворил ты, если не секрет? Тебя вертухай душегубом назвал, - принимаясь за Викторов обед, поинтересовался Артур.

 - Я плохо помню, если честно. Скандал, крики, милиция. Игорь весь в крови с проткнутой грудью, - Виктор закурил.

 - Ух ты! - Артур даже перестал жевать. – Ножом проткнутый?

 - Нет, арматурой. Он с крыши спорткомплекса упал на стройке пивзавода. Слышал о такой?

 - Слышал. Весь город знает. Громадину строят. Борьба с пьянством. Будем пить пиво вместо водки и будем трезвые, как будто пиво - это молоко, - Артур снова захихикал.