Иудаизм. Древнейшая мировая религия

Хешель понимал Бога совершенно иначе, чем натуралисты вроде Каплана. Бог – это не сила и не функция, но живая реальность. Одна из величайших бед разных религий состоит в том, что они утратили чувство непосредственности, способности дивиться силе Божьей и внимать требованиям, которые Бог предъявляет к обществу и к каждому человеку в отдельности. Бог Хешеля не похож на Бога классических философов тем, что имеет эмоции и нужды. Бог страдает вместе со своими тварями и гневается на их нравственные провалы. Он нуждается в человеке столь же сильно, сколь и человек нуждается в Боге.

Бог и Шоа

Согласно всеобщему мнению, нацистский Холокост поистине потряс еврейские представления о Боге. Более того, некоторые даже считают, что он похоронил эти представления. На первый взгляд, это странно. В конце концов основные вопросы, поставленные Холокостом, далеко не новы. Как проявление человеческой склонности ко злу, он имел многочисленных предшественников, причем некоторые из них получили отражение в еврейской литературе, включая Библию. Аналогичные вещи можно сказать о богословских проблемах, возникающих в связи со злом во всем мире. И даже если ограничиваться темой Завета, особых отношений между Богом и еврейским народом, вспоминаются и разрушение первого Храма вавилонянами, и разрушение второго Храма римлянами, и целая череда трагических событий, в том числе погромы в России, которые потрясли еврейский мир и были еще памятны во время прихода нацистов к власти.

Пожалуй, причины следует искать не в области теологии, а в беспрецедентном масштабе разрушения и чрезвычайной жестокости убийств, не говоря уже о крушении надежд тех, кто возлагал упование на нравственный прогресс и ценности германской цивилизации. Тем не менее влияние этих событий на теологию было громадным. За первоначальным периодом относительного молчания, начиная с 1960-х годов, последовал неиссякаемый поток публикаций, посвященных проблемам, которые ставит Шоа перед еврейской верой. В большинстве из них характерный тон – недоумение.

Если учесть закат философской теологии в первой половине XX века, даже удивительно, сколь многих авторов взволновала проблема теодицеи (богооправдания): как согласовать столь великое зло с тем, что говорили философы о всемогуществе и всеблагости Бога? Естественно, напрашивается ответ, что согласовать эти вещи невозможно. Для средневековой философии такой вердикт был бы убийственным, однако для еврейской философии XIX – начала XX веков он не имеет особого значения. Герман Коген и Лео Бек считали, что почти никакие позитивные утверждения о Боге как высшей реальности невозможны. Соответственно рассуждать о божественном всемогуществе и его возможных границах бессмысленно: гораздо продуктивнее вести дискуссии о человеческой этике и ответственности. Неприкрытый натурализм Каплана и вовсе не оставляет места для дебатов о божественной ответственности. Каплан не видел в зле философскую проблему, а упоминал о нем лишь как об одном из аспектов человеческого поведения. Стало быть, обсуждение теодицеи в контексте Холокоста забило последний гвоздь в гроб классического философского иудаизма.

Этот вопрос можно сформулировать и в библейском ключе: почему всемогущий Бог, Творец и Промыслитель, Источник благости и любви посылает или попускает столь серьезное зло? Библия хорошо знакома с этим вопросом и дает один последовательный ответ: Бог не только всеблаг, долготерпелив и многомилостив, но и карает всякое зло. Он даже утопил все человечество (за исключением нескольких человек) во время потопа в наказание за грех, поразивший общество. Некоторые традиционно мыслящие авторы попытались применить эту логику и к Холокосту, однако без особых успехов. Казалось бы, все читали рассказ о Ное и потопе. И все-таки применить эти мерки к Холокосту современное сознание отказывается: неужели полтора миллиона младенцев и маленьких детей погибли жестокой смертью за свои грехи или за грехи родителей? А что получится, если сопоставить гипотетические грехи еврейских жертв с несомненными грехами нееврейских палачей? Даже Игнац Мейбаум, чьи размышления на эти темы наиболее близки библейскому духу, – в одной из своих проповедей он сказал, что Бог послал Гитлера, как в свое время Навуходоносора, чтобы разрушить Иерусалим,[110] – не говорил, что жертвы Холокоста сами виноваты. Создается впечатление, что после Шоа этой грубо механистической библейской теологии пришел конец.