Юдаизм. Сахарна

 11. Обрезывайте крайнюю плоть вашу; и сие будет знамением завета между Мною и вами.

 13. Непременно да будет обрезан рожденный в доме твоем и купленный за серебро твое, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным.

14. Необрезанный же мужского пола, который не обрежет крайней плоти своей — истребится душа та из народа своего. Он нарушил завет Мой».

Поразительно, каким образом у ученых гебраистов, которые до сих пор ищут, «где были и теперь текут райские реки: Геон и Фисон, когда Тигр и Ефрат — найдены», каким образом от них, все-таки

долженствовавших догадываться, что в юдаизме есть какие-то секреты и штанд-пункты, ускользнуло, что в словах, в которых устанавливается суббота, повторяются слова, в которых было установлено обрезание; и, что, по составу всех признаков, суббота есть то же, что обрезание, но только выраженное ритмически, как пульс биения, тогда как обрезание — точка и место. Обрезание — печать Господня; но грамота, к которой приложена эта печать, читается в субботу. Суббота есть исполнение не сказанной Израилю тайной мысли «завета»; нужное Богу, что приносится Израилем. Что «нужное»?!

Странный вопрос: мы все знаем смысл точки обрезания. Но не задумавшись, и до известной степени самостоятельно не задумавшись над смыслом этой точки, мы не разгадаем обрезания, и не догадаемся, чего искать в субботах. Точка обрезания — трансцендентная, функция этой точки — трансцендентна же и вместе ритмична (через известные промежутки времени); суббота и есть трансцендентный день, установленный для этого функционирования.

Уже по точке приложения «печати» мы можем судить, что вся религия Израиля есть религия брака; и раз «субботы — святы» народу до «истребления души» нарушившего их, очевидно, что тайный смысл суббот — брачный же; он — таен, этот смысл, как и вообще брак, не как учрежденное или закон, а как совершенное, тоже таен, сокрыт, протекает в сокровенности и безмолвно. Отсюда в Исходе и не сказано, как должна протекать суббота - об этом знает каждый израильтянин про себя; но из этого тайного знания он глубочайшим образом понимает, почему надо безусловно точно исполнить все особенности, поразительные для нас и странные, празднования субботы и подготовления к ней.

В печатной литературе мне известно только одно место, упоминающее о значении субботы, как минуты брачного ритма. Вот оно: «По учению Талмуда, сын Давида, т. е. Мессия, не придет раньше, чем не останется ни одной души в Гифе. Это род магазина, из которого расходуются души исключительно для новорожденных евреев. Согласное этим, пирие ворывие, т. е. размножение семьи, поставлено Талмудом на первом плане среди 613 благих дел, таряг мицыс, предписываемых каждому сыну Израиля. Посему тайныгим, т. е. наслаждение вообще и в частности ташмыс гамите, т. е. амурные отношения, строго обязательны для «еврея в Шаббаш» (Алексей Шмаков. «Еврейские речи». Москва, 1897 г.). Книга г. Шмакова (московский присяжный поверенный, стоящий во главе движения против допущения евреев в присяжные поверенные) — клеветническая, грубая, необразованная, и приведенная цитата об «утехах любви» в субботу имеет значение лишнего кома грязи в лицо племени. Мною цитата приведена, дабы иметь что-нибудь печатное в опору моих личных расспросов у евреев.

Размышляя об обрезании и не находя ничего о нем в книгах, я постарался сблизиться с одним скромным евреем, кандидатом юридического факультета, служившим на государственной службе. Он был женат (это — главное) и предан еврейству, однако с просветительнопрогрессивной стороны. Достаточно с ним сблизившись, достаточно как для серьезного разговора, так и для анекдотической болтовни, делающей человека откровенным, я спросил его:

— Послушайте, неужели обрезание имеет только гигиеническое значение?