Юдаизм. Сахарна

Если бы «Бог Израилев» взял в любовь Себе — не в милосердие (к Ниневии было), не в снисхождение, но в положительную активную любовь греков, римлян, русских, — будьте уверены, моментально евреи почувствовали бы право свое изменить своему Богу и начать вступать в браки с римлянками, гречанками, русскими, чего теперь они (кроме «свободомыслящих») и «подумать не смеют»; почувствовали бы по-настоящему право пахать наши земли, родниться с нами, растить наши деньги, — и, словом, «по всем швам сшиваться» с другими цивилизациями...

Но дело в том, что «гой» (гуй, изгнанник из Завета) родился не в Вильне, а «под дубом Мамврийским». В момент «Завета» Бог столько же обещал евреям все иные народы считать себе «гоями», чужими, «невозлюбленными», как евреи поклялись Ему Его одного считать «богом», «единым».

Союз-то, как ограничение, был обоюден: и нарушь «Бог Израилев» свою сторону договора, евреи тотчас нарушат свою.

* * *

Сердечный монотеизм...

Монотеизм бедного влюбленного сердца...

И бегают друг около друга, и нашептывают — он в «пророчествующих» и они в ритуалах и молитвах...

«Мальчиков мне высовокупи!»...

«Высовокупляйте мальчиков!»

«Мальчиков! Мальчиков! Мальчиков!»

Целый народ «радостно старается». И в благодарность, что он особо дает так много им мальчиков, изредка, раз в несколько лет, приносят ему в жертву мальчика, хоть чужого... (Саул, по требованию пророка, должен был чужого царя).

* * * 

25 сент. 1913

Розанов еще молод.

Розанов совсем молодой.

Когда м. здорова.

А 57, даже, кажется, 58 лет (родился в 56 г.).

* * *

25 сентября 1913

К литературе было предназначение, и литература «вышла». К жизни не было предназначения, и жизнь «не вышла».

Очень просто.

(на извощике, в дождь)

* * *

Он был волосом рус и очень красив и дошел до экзарха Грузии. Очень приятен. Приятное в его приятности было то, что она была без угодливости и серьезная.

Он был серьезен и приятен. И стал экзархом Грузии.

(† Иннокентия. Сентябрь 1913; заседал в Рел.-фил. собраниях)

* * *

 сент. 1913

Каин просит крови...

(«Труп» Толстого; «все опять жена и муж» — со спившимся окончательно Федей) (длинные бороды вообще, когда встретится семейная неладица, — облизываются, как кошка при виде сырого мяса)

* * *

 сентяб. 1913

— Греби, греби, Вася! Не уставай, греби...

(читая корректуру «Возврат к Пушкину») (вспомнив Мережковского, ругал за Гоголя, летом)

~ 

О русское юношество, русское юношество! Какая правда к тебе ни приходила, и ты от всякой отвернулось (Пушк.).

Ну, беги, беги стрюцким, беги за Грузенбергом, Лассалем и Ревек— кочкой Э... Беги, пока новый Азеф не пошлет тебя на нововыстроганную виселицу.

* * *

Какое-то ёрничество...

И его выступление у Аксакова, и печатание ненужной журналу — «своей» диссертации у Каткова («Критика отвлеченных начал»), и поступление к «великосветскому» «Вестнику Европы» на службу... с руганью оттуда обманутых друзей своих (Страхова, Данилевского и Хомякова).

Везде он был очень талантливый, но ёрник. В сущности и не талантливый, а «очень скоро бегающий». Эти его быстробегающие ножки были приняты за талант, и он был сочтен «русским Оригеном».

Его унизительные письма к Штроссмайеру... Какой тон и пошлое лизанье рук «его преподобия»...

Только стихи хороши...

Стихи были хороши, где он плакал о себе, о своей бедной погибшей душе.

Она погибла, его душа. И он весь сгорел в нашей литературе, как брошенная в печь ненужная бумага (бросаю туда).

Но стихи его вынем из печи. Они вечны и вечно пылают. И, как вечно прекрасное, пусть вечно живут.

(Влад. Соловьев; у Леонтьева, VII том принесли, — о нем)

* * *

Тетраграмма была вздохом.

И на этот вздох Б. не мог (не имел сил) не отозваться.

(28сент. 1913, собравшись в гости)

* * *

28 сентяб. 1913

Да у нас не «реализм» был, — куда! Не эмпиризм и прочее. А просто — трактир.

Просто захотели «водочки» и «погулять», а не то чтобы построить физический кабинет и делать опыты. «Очень нужно» для русского.

(60-е годы)

«Станем беспокоиться». Иное дело «девочка» и «бутылочка».

(Цебрикова и Шелгунов)

* * *

Русский грибок — самый пахучий.

Как-то понюхал в лавке белые: ничего не пахнут. Спрашиваю: — «Почему?» — «Это — из Витебской губ. В тех губерниях — не пахнут». — То-то.

* * *

 сент. 1913

Напишешь что.

Подбежал Левин. Полаял. Потом отбежал.

Не понимаю, почему это «литература».

* * *

Нет евреев.

Есть еврей.

У которого 10 000 000 рук. 10 000 000 голов. 10 000 000 ног.