Юдаизм. Сахарна

Иногда что-нибудь грязное мучит душу. Не опасное, не вредное (никогда) (кому-нибудь), а грязное. Оно не влечет,*не нравится, неприятно

даже. А «навязалось» и не отвязывается. Так одна очень грязная мысль мучит меня лет 10. Смешная, забавная, «и вообразить нельзя». А мучит. Смешные мы и жалкие. «А так умен». Ничего не поделаешь.

(на Гороховой по делам)

* * *

Сентябрь 1913

«Уважение к Государству» и «верность Престолу» должно выражаться не в том, что вы «метете бородами пол» перед обер-прокурором и любите получать ордена, а во внимании к нуждам населения, именно в той части этих нужд — которая до вас относится: семьи и брака, и — в согласовании закона о браке с нуждою времени.

(архиереям)

* * *

1913, сентябрь

Ну вот и папочка нашел лесного зверька «по образу и подобию своему». И, задерживая смех «от пупика», я прошептал про себя:

 Voila mon portrait pas materiele mais intime et psychologique...*

 Кто-то y плеча сказал:

 Et exclusivement adopté pour «Ouevres complète» de Basile Rosanow?..⁹⁵

Я сказал:

 Oui***.

* * *

1913, сент.

...что́-то мне отдаленно кажется симпатичным в Елиз. Кусковой. Что́-то говорит, что она не Войтинский, не Петрищев, а вроде Богучар— ского (замечательно симпатичный человек, — похож на Каблица). После Якубовича, об отсутствии знакомства с которым я оч. сожалею, она и Богучарский последние симпатичные точки на левом горизонте. Судя по портрету, Плеханов нисколько не интересен.

Богуч. кажется немного курносый. Волосы «так» (не причесаны). Пиджак. От него я услышал поразительное слово:

 Не жизнь, а жития (т.е. у революционеров).

Он сказал его, откинувшись на спинку дивана и как бы себе под нос. Не важно, что это, м. б., ошибочно (и иллюзионно): но эта его вера в них меня поразила, и она б. трогательна и прекрасна.

Ах, если бы они любили Пушкина и ставили свечи в церкви.

* * *

...жена министра. Пришел попросить о назначении К-му чего-нибудь вместо 40 рублей. — Живут в той же квартире, как до министерства. И одета она чисто, но так же скромно, почти бедно, как моя Варя. Я даже удивился: около ног так бедно, точно юбок нет. Некрасиво.

Комнаты большие, но и всегда были большие.

Между тем внучка Морозовых, «тех самых, которые». Знает греческий и латинский язык. Очень образована. Бывало, всегда с детьми в Таврическом саду (т.е. дети не с бонной, а с матерью).

Эта несчастная наша демократия воображает, что существо министра состоит из трех вещей:

 ест на золотых блюдах;

 спит, развалившись на постели, до 11 часов дня;

 не женат или, во всяком случае, имеет шесть любовниц;

 для содержания их обворовывает казну и обирает мужика.

Несколько таких министров образуют «Совет» и «вот — правительство».

Но ведь это сон волка в мерзлую ночь о том, «что́ за́ морем». Тут ни географии, ни истории.

Много рассказывала о Морозовых, которых знает как близких или дальних родственников, мало или хорошо. О милом Давыде Ивановиче (поддерживал «Русск. Обозрен.», †):

— О нем говаривал (кто-то из родных), что он за всю жизнь не сказал ни одного умного слова и не сделал ни одного глупого поступка.

Давыд Иванович (лет 15 назад — глава Морозовской мануфактуры) действительно говорил односложными словами и даже почти вовсе не говорил. Он был крупного роста, и лицо у него было очень некрасиво, — по устройству нижней челюсти и небольшого, крючочком, носа напоминавшее голову осетра. Но вот черта удивительного его благородства и тонкости:

У Ш. была женщина, долгие годы с ним жившая (гражданским браком, церковный был невозможен). Она беззаветно его любила, ценила выше небес, считала ученым и все «ставила Хомякова вверх ногами на полки» (шутка Рцы), — т.е. не понимая в литературе и славянофильстве. Потом Ш. с нею дурно поступил: оставил для «блестящей женитьбы», за что был жестоко наказан Богом (жена его не любила, издевалась над ним и на каждом шагу изменяла, — не скрывая даже). Но это в сторону. Раз Давыд Иванович заехал в его бедную квартирку, и так как Ш., вероятно, был ему должен и «еще просил на издания», а кстати и делал разные глупости и фантазии, то Давыд Иванович и пошумел на него, т.е., вероятно, зычно изрек несколько односложных порицательных или наставительных слов, может быть, нечто вроде «дурак, братец мой», на что, конечно, имел право.

Вдруг из-за ширм выбегает «вся в нервах» эта его, положим, Наталья Ивановна и набрасывается на Морозова:

 Как вы смеете С. Ф-чу говорить такие слова и таким тоном! Вы необразованный купец, и нам ваши миллионы не нужны. — И пошла и пошла. Отпустила.

Все уже кончилось. Эту верную «любовницу» я никогда не знал. Ш. был уже блестяще женат. Но из тех немногих встреч, какие я имел с Дав. Ив., всегда он, бывало, вспомнит эту Наталью Ивановну, и эту ее горячую защиту мужа, и как она «как курица бросилась на меня». И всегда говорил вслух Ш., что Бог его накажет, что он ее оставил.

Ш. смеялся.

Вечная память Д. И-чу.

* * *

 октября 1913

 Мои ошибки так же священны — как мои правды, п. ч. они текут из действительности, а действительность священна.

* * *

 октября 1913