Юдаизм. Сахарна

«Мы же, святое семя Иакова, родились в субботу и существуем в субботу».

* * *

Разгадка Библии и иудейства начинается вовсе не с «впервые признали они Единого Бога» — как, расчесывая русые бороды, полагают православные богословы; а эта разгадка начинается с кошерного мяса и с ритуального убоя скота. Тогда откроется, что это язычество. И понято будет все разом, до «Песни песней», которая загадочно начинается поцелуями («Да лобзает он меня лобзанием уст своих»).

* * *

 Псалмы Давида! псалмы Давида...

Да не в этом дело. А что они держат телячий мосол (бедро) в руках: и, морщась и мотая головами, не решаются с религиозным страхом от него откусить.

 Почему?

Раввины сказывают: «Ибо Бог, когда боролся с Иаковом ночью, то тронул у него жилу в бедре. Отчего Иаков с тех пор стал хром».

Понятно у Иакова, но почему же у быков?

И у всех млекопитающихся, теплокровных «мы не вкушаем мяса бедра». Отчего?

В ту пору не различалась «жила» и «нерв»... У всех млекопитающихся, что знает человек по своему опыту, во время совокупления в его последний миг и оставаясь надолго впечатлением, происходит содрогание и неизъяснимое волнение в бедре.

И евреи почтили совокупления у всех тварей, отделяя бедро и не вкушая его. «Оно — Богу» (Израилеву), «Бог (Израилев) касался этого места во все время жизни животного», «коснулся бы в будущем у заколотого теленка»: и мы отлагаем его и не едим. Оно для нас священно, как заповедная область Божия.

* * *

 октября, вокзал

Лавка. Комната большая. Полки тесаные. Но не насыщена товаром, как бывают все лавки от пола до потолка, а только товар занимает часть полок, большими пачками. Лицо хорошее, русское, средних лет. И говорит:

 Вы человек образованный, и я вам достану и подам (табак и гильзы). А то утром пришел какой-то, — не умеет спросить вежливо. И я ему сказал: «Пошел вон».

 Покупателю «вон»?..

 Что́ же. Я с необразованным человеком не хочу иметь дела. У него деньги, а у меня честь.

Не знаю, долго ли проторговал милый русский человек.

Но вот такого не встретишь ни из вертлявых жидков, ни из аккуратно-вежливых немцев.

(в Москве, студентом, близ Храма Спасителя) (у кассы на вокзале вспомнил)

* * *

 октября 1913 г. Глубокой ночью

 Хоть бы кто помолился о душе моей грешной.

Все молчат (бегут мимо).

Церковь сказала:

 Я помолюсь.

(прошло 1000 лет)

 Но ведь это обратилось в шаблон?

Я поднял глаза. Старик вовсе без волос. Без зубов. Глупый и похожий на сумасшедшего.

Не разберу, что́ и шамкает. Кажется, ничего. Только все рукой машет и как будто — кадило.

 Ты того. В горе. Так я помашу.

Всмотрелся. Совсем глупый дед. Глаза вытаращил. Явно ничего не понимает. И все кадилом.

 Он поглупел.

 Шаблоны.

 У него сердца нет.

 Он без души.

 Дурак. Ха! ха! ха!

И, низко, низко наклонив голову, я стал на колени и поцеловал у деда руку.

 Спасибо, дедушка, ты хоть рукой помахал, а те молодые даже пуговиц не расстегнули.

 И я им не нужен, и они мне не нужны.

 Махай, дедушка, махай. Стой и махай, пока Бог не возьмет твою душу. А возьмет он ее тогда, когда ему мира будет не жалко.

(когда дома все заснули) (6 октября 1913 г.)

* * *

7 октября 1913

Все общество покачнулось в сторону Невского. Еще пройдет несколько десятков лет, и все высыплет на Невский.

И дочери и замужние...

(впечатление в фойе театра) (7 октября)

* * * 

Издательство «Пантеон», книгопродавчество «Капитолий» и двухнедельный журнал «Прометей»...

«Энергия», «Сила»... какая-то провокация всех имен и понятий.

Боги, герои, жрецы — все притащено в обстановку всеобщего бл...тва.

И душа вздыхает по Аракчееве, который всему сказал бы величественное:

 Цыц.

(в фойе) (7 октября)

* * *

7 октября 1913

Устраните берега, и река разольется в болото.

Вот жизнь и история.

Река поила. По реке плавали. А болото только заражает воздух.

(«свобода» и «стеснение»)

* * *

8 октября 1913

 Какая проклятая капля, папа. Не дает купаться.

И заботливо бежит сажень 20 на берег. Подымает белье и отирает нос. Опять у ног моих.

И все как следует. Приседает и делает попытку плавать. И все благополучно, пока, закрыв ладонями лицо, не окунет его в воду. Подняв из воды, опять раздраженно:

 Опять капля. Проклятая.

И опять бежит на берег. И опять вытирает нос сорочкой. И опять возле меня.

 Да я не понимаю, Верочка, что такое ты делаешь? И зачем бежишь.

 Проклятая капля не дает купаться.

 Какая «капля»?

 На кончике носа. Все стоит, пока не вытру.

 Так и ты вытри здесь, а зачем же на берег бегать. Устанешь. Далеко (отмель моря, Тюреево).

 Я и вытирала. Но она опять, сейчас тут, пока не оботрешь рубашкой.

Я понял. Лицо мокрое, и со всего лица опять набегает капля на кончик

носа, хотя за минуту была стерта. Но, прибежав с берега, она немедленно окунывалась в воду лицом — и образовалось perpetuum mobile.

 Ты, Верочка, как увидишь каплю, опять окунывайся в воду, все окунывайся в воду, а на берег не бегай. Устанешь.