Юдаизм. Сахарна

И вот когда я думаю: отчего он всегда так говорил — «Христос с вами» проникновенно и страстно, печально и грустно, — то́ нахожу то́ только объяснение, что это было для него последним якорем, за который держалось его существование. «Ночлежка», «барон» из Горького. А теперь — жизнь, фигура и сложная натура из Чехова и психология проповедничества.

* * *

Два случая я знал, когда мужчина женился «на деньгах», — и оба кончились необыкновенным счастьем и полной любовью. Сегодня Михаил Андреевич (необыкновенно благородный эстонец, «Симонсон» из «Воскресения» Т-го) рассказал, что один друг его женился не только без любви, но девушка была ему определенно неприятна. «И теперь они так любят, так любят друг друга, что полнее нельзя». Я забыл спросить его, ради ли денег был брак. М. б., было приневоливание родителей. Другой случай известен. Человек со службой, но бедный, сказал и всегда говорил сам, как и родители о нем говорили, что «и думать нечего брать без приданого». Он познакомился «с приданым». Она была очень некрасива, особенно до брака. Близко к «урод». Но скромна, настойчива и очень «семейственна» (серия инстинктов). Муж и дети для нее точно одни населяли весь мир. У него — огромное «я», умен, железный характер. И он потом, заброшенный вдаль, ежедневно ей писал года два. И потом (когда вновь соединились) никуда ногой из дома.

Толстой это первый рассмотрел в жизни и подробно описал в «Войне и мире» (брак Николая Ростова и княжны Marie Болконской). Но это вообще нередко так. Любовь и счастье, очевидно, может рождаться просто из «сожительства», из полового сближения мужчины и женщины, после того как «деньги сосчитаны». Тогда ведь, пока считали, — очевидно, еще любви и привязанности не было. Но потом пошло «день заднем», «мелочи сегодня», «мелочи завтра», — прихворнул муж — и вот жена испугалась, захлопотала, всего обдала негой и заботой; неприятность по службе — она утешила; он ее «приголубил» во время беременности, «поберег» от труда, да и от своих удовольствий: и, глядишь, родилось уважение, родилась привязанность и, наконец, полная любовь.

Потому-то не надо особенно долго «рассуждать» о браке, «построять теоретически будущее счастье», а — «поскореече жениться», едва девушка (или вдова) «приглянулась», «подходит», «мне приятно с ней говорить». Этому препятствует «нерасторжимость» у христиан брака, которая вообще все испортила, произведя испуг перед «вечным несчастием» (картина, — многолетняя, — неудачного брака для всех окружающих). Жиды правильно сообразили, что «пусть чаще и легче женятся», — а уж «там Бог устроит». Также нельзя порицать ни прежних русских «свах», которые дело «слаживали», ни даже теперешних браков «по объявлениям». Что́ же делать. Это смешно тому, у кого нет нужды. А у кого есть нужда — это трагично: и мы должны помочь, улучшить, а не «хохотать до упаду»...

Но вообще чем далее — тем положение брака трагичнее, печальнее и страшнее. «Планета ссыхается». Случай дочерей Лота, — как последняя угроза, — как-то понятнее, что вошел в Священную Книгу. — «Смотрите! Берегитесь! Не доводите девушек до этого». Никто не слышит. Никто не понимает.

* * *

Евреи знают, что «с маслом» вкуснее, и намасливают, намасливают русского гражданина и русского писателя, прежде чем его скушать.

И что он «самый честный человек в России», — даже единственно честный в этой вообще подлой стране; а в литературе, конечно, «теперь первенствующий публицист». «Рассказы его замечательны, даже разительны». «Ничего подобного». Русский совершенно счастлив. Масло с него так и течет. Короленко совершенно счастлив, смазываемый Горнфельдом, и дал этому еврею положить «народническо-социалистический русский журнал» в карман сперва просто социализма, потом просто оппозиции и, наконец, совсем просто в карман Горнфельда и его 33 еврейских безгласных переводчиков и переводчиц. «Нам же надо что-нибудь кушать. И Короленке хорошо, и евреи сыты, и в полиции, я думаю, довольны, что «все-таки эта неприятная традиция Некрасова, Салтыкова и Михайловского куда-то пропала».

* * *

Смотри на дело свое как на молитву.

На главное дело...

(но ведь все дела главные).

9 июня 1913 г. 

* * *

Да вовсе и не социалисты против меня (дружба Ст.. очень доброе письмо Г. Л., — тоже М. Г.), а накладные бороды в социализме.

Конечно, с социализмом я не имею ничего общего (жидовская тварь) (и на 3/4 позитивизм), но

Я думаю — его нет. А только и остались бакенбарды крашеные и парички.

И от берега крутого

Оттолкнул его веслом.

И мертвец наш поплыл

снова За могилой и крестом.

(10 июня 1913 г.) 

* * *

10 июня 1913 г.