Иудейская война

4. Наконец после восемнадцатидневной работы, в седьмой день месяца гарпея, валы были окончены и машины на них установлены. Многие из мятежников считали город уже потерянным и, оставив стены, отступили в Акру, другие побрели в подземные ходы, значительное же число, выстроившись в ряд, старалось воспрепятствовать установке машин. Но и над ними римляне вскоре восторжествовали, [410] не только благодаря своей силе и большой численности, но главным образом потому, что они со свежими, бодрыми силами боролись с приунывшими и изнемогшими. Когда часть стены была разрушена и некоторые башни поддались ударам таранов, защитники сейчас же разбежались, да и самих тиранов охватил страх, далеко не соответствовавший опасности. Ибо прежде чем враги влезли на стену, они уже оторопели и были готовы бежать. Тогда можно было видеть этих горделивых людей, некогда кичившихся своими злодеяниями, смиренно дрожащими и до того изменившимися, что при всех своих тяжких грехах они все-таки возбуждали жалость. Им хотелось сделать вылазку против обводной стены, чтобы, пробившись сквозь стражу, выйти на свободу. Но их верные солдаты разбежались, куда попало, а вестовые в то же время, один за другим, доносили: «разрушена западная стена», «римляне уже вторглись», «вот они уже близко, ищут вас»; и, наконец, другие, ослепленные страхом, утверждали даже, что видят уже своими глазами врагов на башнях. Тогда они с блуждающими от страха глазами пали лицом на землю, вопили над своим безумием и не могли тронуться с места, точно сухожилия были у них перерезаны. Тогда явственно можно было видеть, как преследовал гнев божий этих нечестивцев и как велико было счастье римлян: тираны сами лишили себя надежнейшей твердыни и покинули башни, где никакая сила не могла бы их победить, за исключением разве голода, а римляне, так много трудившиеся над менее сильными стенами, овладели укреплениями, не боявшимися никаких орудий, по одному только счастью. Ибо три башни, которые мы выше описали (V, 4, 3), устояли бы против всяких машин.

5. После того как они покинули эти башни или, вернее говоря, когда Бог их изгнал оттуда, они бежали в долину, ниже Силоама{29} и, опомнившись немного, устремились к устроенному там укреплению. Но от страха и несчастья исчезла их прежняя отвага: они были отброшены тамошними стражами, рассеялись и скрылись в подземные ходы. Между тем римляне заняли стены, водрузили свои знамена на башнях и при ликующих рукоплесканиях запели победную песню. Конец войны оказался для них гораздо легче, чем можно было ожидать по ее началу. Им самим казалось невероятным, что последней стеной овладели они без кровопролития, и они сами недоумевали, что не нашли здесь ожидаемого противника. Тогда они устремились с обнаженными мечами по улицам, убивая беспощадно все попадавшееся им на пути и сжигая дома вместе с бежавшими туда. Они [411] грабили много, но часто, вторгаясь в дома за добычей, они находили там целые семейства мертвецов и крыши, полные умерших от голода, и так были устрашены этим видом, что выходили оттуда с пустыми руками. Однако искреннее сожаление, которое они питали к погибшим, не простиралось на живых: всех, попадавшихся им в руки, они умерщвляли, запруживая трупами узкие улицы и так наводняя город кровью, что иные загоревшиеся дома были потушены этой кровью. С наступлением вечера резня прекратилась, огонь же продолжал свирепствовать и ночью. В восьмой день месяца гарпея солнце взошло над дымившимися развалинами Иерусалима. За время осады город перенес столько тяжелых бед, что если бы он от начала своего основания вкушал столько же счастья, то был бы поистине достоин зависти. Но ничем он не заслужил столько несчастий, как тем лишь, что воспитал такое поколение, которое его ниспровергло.

Глава девятая

Распоряжения Цезаря по вступлении его в город. – Число взятых в плен и погибших. – О бежавших из подземелья, в числе которых были и тираны Симон и Иоанн.

1. Когда Тит вступил в город{30}; он дивился его могучим укреплениям, в особенности же тем трем башням, которые тираны в своем безумии покинули. Рассматривая вышину массивного сооружения, чудовищную величину каждого камня и тщательность сочленения их, он воскликнул: «Мы боролись, покровительствуемые Богом; только он мог оттолкнуть иудеев от таких крепостей, ибо что значили бы человеческие руки или машины против таких башен?» В этом роде он еще долго беседовал со своими друзьями. Пленников, брошенных тиранами в крепости, он выпустил на свободу; остальную часть города он разрушил, стены срыл, но те башни он оставил нетронутыми, в память покровительствовавшего ему счастья, которое предало в его руки и непобедимое.