Иудейская война

5. Как раз в это время один из придворных цирюльников по имени Трифон, охваченный внезапным безумием, бросился к ногам царя и донес на самого себя. «Я их сообщник! — воскликнул он. — Вот этот Тирон поручил мне перерезать тебе горло во время бритья и обещал, что Александр щедро вознаградит меня за это». Услыхав это, Ирод устроил Тирону, его сыну и цирюльнику допрос на дыбе, и так как Тирон и его сын все отрицали, а цирюльник не имел ничего добавить к уже сказанному, то он приказал пытать Тирона с еще большей жестокостью. Наконец сын, терзаясь за отца, обещал царю рассказать все, если только отец будет пощажен, и после того, как Ирод согласился, подтвердил, что Александр подговорил его с отцом осуществить убийство Ирода. Одни считают, что он сделал это, чтобы прекратить мучения отца, другие — что сказанное им было правдой.

6. Ирод созвал народ, обвинил перед ним военачальников и Тирона и попросил народ помочь ему избавиться от этих людей. Все они, включая цирюльника, были забиты насмерть палками и камнями. Затем Ирод отправил сыновей в находящуюся недалеко от Кесарии Себастию с приказанием задушить их. Приказ был немедленно исполнен, а затем Ирод распорядился отвезти их тела в крепость Александрион и похоронить там рядом с отцом их матери Александром. Таков был конец Александра и Аристобула.

XXVIII

1. Антипатр, ставший теперь неоспоримым наследником, навлек на себя ненависть народа, так как все знали, что именно от него исходила клевета против братьев. Тайный, но ужасный страх наполнял его душу при виде того, как подрастали дети покойных братьев. Глафира родила Александру двух сыновей — Тиграна и Александра, дочь же Шломит Береника родила Аристобулу трех сыновей — Ирода, Агриппу и Аристобула и двух дочерей — Иродиаду и Мирьям. После казни Александра Ирод отослал Глафиру вместе с ее приданым назад в Каппадокию, а вдову Аристобула Беренику выдал замуж за брата матери Антипатра (этот брак был устроен Антипатром для того, чтобы смягчить враждебное отношение к себе Шломит). Подарками и иными знаками внимания Антипатр пытался снискать расположение Фероры; посылая крупные денежные суммы в Рим, он хотел добиться благосклонности друзей Цезаря; также и Сатурнин, и его люди в Сирии без конца получали от Антипатра подарки. Однако подарки только усиливали отвращение к нему, ведь всем было ясно, что за ними стоят не чистосердечные порывы высокой души, но желание заручиться поддержкой в случае опасности. Оттого-то его подарки привели к тому, что те, кто их получал, не стали к нему более расположены, а те, кого он обошел, сделались его злейшими врагами. И тем не менее с каждым днем щедрость его становилась все более расточительной, так как он видел, что царь отвергает его и проявляет все большую заботу о сиротах и что его нежность по отношению к малюткам выдает раскаяние по поводу убийства сыновей.

2. Однажды Ирод собрал своих советников и придворных, поставил перед ними детей и с увлажнившимися глазами начал говорить: «Злой дух похитил у меня отцов этих детей, но сами они вверены моему попечению как вследствие связывающих нас природных уз, так и по причине сострадания, которое вызывает их сиротство. Хотя я и был до сих пор злосчастнейшим из отцов, теперь, по крайней мере, я постараюсь выказать себя любящим дедом и после смерти оставлю их на попечение самых дорогих мне людей. Я обручаю твою дочь, Ферора, со старшим сыном Александра, и таким образом ты естественно становишься его опекуном; твоему же сыну, Антипатр, я даю дочь Аристобула, так что ты станешь отцом сиротке. Ее сестру получит мой Ирод, поскольку его дед с материнской стороны был первосвященником. Пусть моя воля будет исполнена именно таким образом и пусть никто меня не заставляет отступиться от нее. Я молюсь, чтобы Бог скрепил эти союзы на благо моего царства и моих потомков и чтобы Он был более милостив к этим малюткам, нежели к их отцам».

3. В тот миг слезы капали из его глаз, и он соединил руки детей, затем нежно обнял каждого из них и распустил собрание.

Это решение настолько ошеломило Антипатра, что он даже не пытался скрыть своего унижения. Он чувствовал, что честь, оказанная царем сиротам, знаменует конец его собственных упований: ведь если не только Архелай, но и Ферора, тетрарх, поддержат наследников Александра, его собственные виды на наследование престола окажутся под угрозой. Он думал о ненависти народа к нему самому и о сострадании, выказываемом им к сиротам, о преданности, питаемой евреями к его братьям, пока те были живы, и о нежности, с какой они лелеют их память сейчас, когда они мертвы по его, Антипатра, вине. И он принял решение любыми средствами расстроить эти обручения.