Иудейская война

1. Суровое обращение Ирода с детьми еще более усилилось из-за Шломит, приходившейся Аристобулу теткой и тещей. Желая, чтобы Шломит разделила опасности, которым подвергается он сам, Аристобул посоветовал ей позаботиться о себе: он сказал, что царь намеревается казнить ее на основании прежнего обвинения, именно, что она, желая вступить в брак с врагом Ирода аравийцем Сулаем, открыла ему тайны царя. Это и был последний удар, швырнувший носимых бурей юношей в пучину гибели, ибо Шломит бросилась к царю и сообщила ему о сделанном Аристобулом намеке.

Этого Ирод уже не мог выдержать и приказал заковать обоих сыновей, поместив их в одиночное заключение. Затем он, не теряя времени, послал к Цезарю военного трибуна Волюмния и одного из своих придворных, Олимпа, с письменной записью рассказа Шломит. Те отплыли в Рим и доставили Цезарю послание Ирода. Цезарь, хотя и сильно опечалился за обоих юношей, не счел нужным посягать на власть отца над сыновьями. Поэтому он ответил Ироду, что отдает решение на его собственное усмотрение, но советует ему собрать своих советников и правителей областей, чтобы произвести совместное следствие относительно предполагаемого заговора; если обвинения подтвердятся, то сыновья заслуживают смертной казни, если же будет обнаружено только намерение к бегству, то стоит ограничиться менее суровым наказанием.

2. Ирод принял это предложение и отправился и Верит — место, указанное Цезарем, — где и собрал совет. Во исполнение письменных указаний Цезаря, впереди восседали римские военачальники Сатурнин и Педаний с советниками. Присутствовали также советники и придворные Ирода, Шломит, Ферора и, наконец, знатные люди всей Сирии за исключением одного только царя Архелая, которого Ирод отклонил как тестя Александра. Царские сыновья, однако, не были доставлены на совет: Ирод был слишком предусмотрителен, чтобы допустить это, ведь он знал, что один только их вид смягчит все сердца, а если еще им будет позволено выступить, то Александр с легкостью опровергнет все обвинения. Поэтому они содержались под стражей в Платане, деревне под Сидоном.

3. Царь поднялся и, как если бы сыновья присутствовали здесь, обрушился на них с обвинениями. Ввиду недостатка улик слабость его доводов о существовании заговора была очевидна. Однако он сделал ударение на оскорблениях, насмешливых речах, глумлениях — обидах более тяжких, чем сама смерть (таковы были его собственные слова), которые ему пришлось вынести от сыновей. Затем он попросил хранивших молчание слушателей пожалеть его за то, что, если даже он и одержит горестную победу над сыновьями, пострадавшей стороной окажется не кто иной, как он сам.

Кончив, он попросил каждого высказаться. Первым выступил Сатурнин — за осуждение, но не за смертную казнь: он сказал, что не ему, трое детей которого присутствуют в суде, голосовать за смертную казнь для детей другого. Оба его легата проголосовали так же, как и он, и их примеру последовало еще несколько человек. Первым, кто высказался за смертный приговор, был Волюмний, и все говорившие после него также отдали голоса за смертный приговор обоим братьям: одни — из желания подольститься к Ироду, другие — из ненависти к нему, но никто — из убеждения в виновности обвиняемых. И теперь вся Сирия и вся Иудея, затаив дыхание, ожидали конца драмы, хотя никто и не предполагал, что жестокость Ирода зайдет так далеко, что он и в самом деле казнит своих детей. Ирод, однако, отвез сыновей в Тир, а оттуда прибыл морем в Кесарию, где стал обдумывать способ приведения приговора в исполнение.

4. Был один старый воин царя по имени Тирон, имевший сына — близкого друга Александра — и сам сердечно любивший обоих юношей. До такой степени охватило его негодование, что разум помутился и он повсюду кричал, что справедливость попрана, истины более не существует, природа — в смятении, жизнь полна беззакония и тому подобное, — все, что может говорить человек, глубоко потрясенный и не заботящийся о собственной жизни. В конце концов он отважно подступил к самому царю: «Нечестивец ты — вот что я думаю о тебе! Восстать на собственную плоть и кровь по наущению подлых негодяев! Не раз и не два приговаривал ты Ферору и Шломит к смерти — а сейчас с их голоса обвиняешь собственных детей! Неужели ты не видишь, что они хотят лишить тебя законных наследников и оставить при одном только Антипатре, выбрав себе царя, которым смогут вертеть, как им будет угодно? Берегись, берегись, как бы однажды войска не возненавидели его за смерть братьев так же, как они ненавидят сейчас тебя! Ведь нет никого, кто не оплакивал бы мальчиков, и многие из твоих военачальников открыто возмущаются твоим поведением». И вслед за этим он назвал имена этих людей. Ирод немедленно распорядился взять их под стражу вместе с самим Тироном и его сыном.