Иудейские древности. Иудейская война

5. Этими словами они не только смягчили народ, но – одних угрозами и других внушавшим уважение повелительным тоном – заставили умолкнуть даже коноводов. Спокойно и в праздничных нарядах народ подвигался навстречу солдатам и приветствовал их, когда те приблизились. Видя же, что солдаты оставляют приветствие без всякого ответа, некоторые из беспокойных стали поносить имя Флора. Это послужило лозунгом к нападению на иудеев. Солдаты их немедленно оцепили и начали бить кнутами; бежавших преследовали всадники и растаптывали их. Огромное число пало под кнутами римлян, но еще больше погибло в натиске своих же. Страшна была давка в воротах: каждый хотел опередить другого и вследствие этого замедлилось общее бегство; те, которые падали на землю, погибали самым жалким образом. Задушенные и раздавленные наступавшей на их тела толпой, они до того были изуродованы, что никто не мог отыскать трупа родных для погребения. Вместе с ними втеснились в город также и солдаты, не переставая бить всех, кого только застигали. Они старались загнать народ в Бецету[1095] для того, чтобы, оттолкнув его в сторону, завладеть Храмом и замком Антонией. В этом же расчете и Флор со своим войском прискакал из дворца и старался достигнуть цитадели. Но этот план ему уже не удался. Народ повернулся лицом, выдержал натиск римлян и, взобравшись на крыши, стал стрелять в римлян сверху вниз. Затрагиваемые этими выстрелами сверху и слишком слабые для того, чтобы пробиться через толпу, запрудившую тесные улицы, римляне потянулись назад в свои квартиры, близ царского дворца.

6. Опасаясь, чтобы Флор при вторичном нападении не овладел Храмом со стороны замка Антонии, мятежники поспешили вверх и сломали колоннады, соединявшие Храм с последней[1096]. Это немного охладило жадность Флора: его страстным вожделением были священные сокровища и потому-то он так старался добраться до Антонии; но раз галереи были сорваны, он отказался от своего намерения. Он потребовал к себе первосвященников и совет и объявил им, что он сам удалится[1097], но оставит в их распоряжении войска, сколько им угодно. Они обещали ему полную безопасность и спокойствие города, если он оставит им одну-единственную когорту, только не ту, которая только что сражалась, так как ожесточение народа против нее очень велико. Согласно этому выраженному ими желанию, он дал им когорту и возвратился вместе с остальным войском в Кесарию.

Глава шестнадцатая

Цестий посылает трибуна Неаполитана для расследования положения дел в Иудее. – Речь царя Агриппы к иудеям, в которой он им советует не начинать войну против римлян

1. Чтобы дать новую пищу войне, Флор отправил Цестию донесение, в котором ложно обвинял иудеев в отпадении, приписал им начало борьбы и винил их во всем том, что они перетерпели. Но и городские власти в Иерусалиме не молчали: сообща с Береникой они в письме, обращенном к Цестию, изложили все преступления Флора против города. Получив эти противоречивые сообщения, Цестий в кругу своих офицеров держал совет, что делать. Одни высказывались в том смысле, что Цестий во главе войска лично должен идти в Иерусалим и наказать за отпадение, если последнее действительно имело место, или же укрепить иудеев в их настроении, если они остались верными римлянам. Но он сам счел за лучшее на первых порах отправить одного из своих друзей для расследования дела на месте и представления точного отчета о состоянии умов в Иудее. Эту миссию он возложил на одного из своих трибунов, Неаполитана, который на своем пути в Иерусалим сошелся возле Иамнии с возвратившимся из Александрии царем Агриппой и сообщил ему, кем и зачем он послан.