Иудейские древности. Иудейская война

2. Елеазар, сын Симона, тот самый, который прежде побудил зелотов отделиться от народа в Храм[1208], как бы из негодования против жестокостей, совершаемых изо дня в день неистощимым в своей кровожадности Иоанном, в действительности же потому, что ему было невыносимо подчиняться восставшему после него тирану, помышляя сам о единовластии и стремясь к господству, – этот Елеазар основал отдельную партию, привлекши к себе из влиятельных лиц Иуду, сына Хелкии, и Симона, сына Эзрона, к которым присоединился еще Езекия, сын Хобари, человек не безызвестный, а каждый из них в отдельности увлекал за собою не малое количество зелотов. Они заняли внутреннее пространство Храма и над священными воротами, на виду Святая Святых, водрузили свое оружие. Обилие жизненных припасов укрепляло их дух, ибо жертвенные даяния доставляли этим людям, считавшим все дозволенным, избыток во всем; но они были озабочены малочисленностью своих сил, а потому, сложив оружие на означенном месте, они оставались в покое. С другой стороны, преимущество Иоанна над ними в превосходстве сил терялось позицией, которую он занимал, ибо враги стояли над его головой, а потому он не мог нападать на них без опасности для себя. Однако ожесточение не давало ему покоя: терпя больше вреда, чем сам причинял Елеазару, он все-таки не переставал нападать; беспрестанно повторялись вылазки, а перестрелка продолжалась беспрерывно. Все места Храма были осквернены убийствами.

3. Симон, сын Гиоры, тот тиран, которого народ в своем отчаянии призвал к себе на помощь и который имел в своих руках Верхний город и бóльшую часть Нижнего, еще с большей настойчивостью напирал теперь на людей Иоанна, подвергавшихся нападению также и сверху. Симон же производил свои нападения снизу; находясь по отношению к Иоанну в таком же положении, в котором последний находился по отношению к тем, которые стояли выше его, Иоанн, теснимый с двух сторон, так же легко терпел потери, как легко наносил их сам, ибо насколько он, благодаря своей позиции, был сильнее Симона, настолько же он был слабее Елеазара. Нападения снизу он мог легко отражать руками; против тех же, которые сражались с высоты Храма, он защищался машинами. В его распоряжении находилось немало катапульт и других камнеметен, которыми он не только поражал врагов, но и убивал многих, приносивших жертвы. Хотя они в своем безумии позволяли себе всякие бесчинства, все же они впускали в Храм желающих жертвовать, ограничиваясь лишь обыском последних; причем коренные жители обыскивались более строго, чем чужеземные иудеи. Но когда иудеи своими просьбами обезоруживали их жестокосердие и вступали в Храм, то здесь они падали жертвами царившей междоусобицы, ибо стрелы силой машин долетали до жертвенника и Храма и попадали в священников и жертвоприносителей. Многие, поспевшие из дальних стран ко всемирно известному и священному для всех людей месту, падали пред своими жертвами и своей кровью смачивали алтарь, высоко чтившийся всеми эллинами и варварами. Тела туземцев и чужих, священников и левитов, лежали смешавшись между собою, и кровь от этих различных трупов образовала в пределах святилища настоящее озеро. Испытал ли ты, несчастнейший из городов, нечто подобное от римлян, которые вступили в тебя для того, чтобы тебя очистить от гнусных поступков твоих собственных детей? Ибо Божиим городом ты уже перестал быть и не мог быть больше после того, как ты сделался могилой твоих собственных граждан и когда ты Храм превратил в кладбище для жертв, павших в междоусобной борьбе. Быть может, ты когда-нибудь опять возродишься, если ты умилостивишь Бога, Который разрушил тебя! Однако долг историографа повелевает подавить в себе чувства горести, ибо здесь не место для личной скорби, а для описания событий. Я прослежу поэтому дальнейшее развитие восстания.