Иудейские древности. Иудейская война

3. Их ответ гласил: условий от него принять не могут, так как они клялись не делать этого никогда и ни в каком случае; но они просят его дать им свободно пройти через обводную стену вместе с женами и детьми. Они пройдут в пустыню и оставят ему город. Возмущенный тем, что они, находящиеся в положении пленников, диктуют ему еще условия, как победители, Тит велел объявить им через вестника: ни один перебежчик не будет принят отныне, да не надеется никто на милость, ибо он не пощадит никого. Пусть они сопротивляются всеми силами и спасутся, как знают, он же будет действовать теперь только по законам войны. Одновременно с тем он приказал солдатам жечь и грабить город. Однако в тот день они еще выжидали; но на следующий день они подожгли архив, Акру, здание совета и часть города, называвшуюся Офлой. Огонь распространился до дворца Елены, стоявшего в середине Акры, и на пути истребил также отдельные дома и целые улицы, наполненные телами умерших от голода.

4. В тот день явились к Цезарю с просьбой о помиловании сыновья и братья царя Изата в сопровождении многих знатных граждан. Как ни был Тит восстановлен против всех оставшихся еще иудеев, он все-таки не мог изменить своему характеру и принял их, приказав лишь на первых порах содержать их всех под стражей. Впоследствии он сыновей родственников царя повел в оковах в Рим в качестве заложников.

Глава седьмая

Дальнейшая судьба мятежников, причинявших и приносивших много зла. – Цезарь овладевает Верхним городом

1. Мятежники бросились теперь в царский дворец, где многие, ввиду его укрепленного положения, держали на хранении свои сокровища, выгнали оттуда римлян, уничтожили всю скопившуюся там чернь, около 8400 человек, и разграбили имущество. Из римлян они двух взяли в плен живыми, одного конного и одного пешего солдата. Последнего они сейчас же убили и поволокли по всему городу, словно желая в лице этого одного человека отмстить всем римлянам; всадник же, обещавший дать им полезный совет для их спасения, был приведен к Симону. Но так как он здесь не знал, что сказать, то и был предан в руки одного предводителя по имени Ардалы для казни. Этот, скрутив ему руки за спину и завязав повязкой глаза, повел его вперед для того, чтобы обезглавить на виду римлян. Но пока иудей извлекал свой меч, пленник поспешно убежал к римлянам. Тит не мог позволить себе лишить его жизни после того, как он спасся от рук неприятеля, но считая бесчестием для римского солдата сдаться живым в плен, он приказал отнять у него оружие и исключить его из войска, что для человека с честью составляет большее наказание, чем смерть.

2. На следующий день римляне выгнали разбойников из Нижнего города и предали огню всю местность до Силоама. Хотя их и тешил вид горящего города, но вместе с тем не мало огорчало их лишение добычи, ибо мятежники все начисто опорожнили и отступили в Верхний город. Несчастье не приводило их к раскаянию; они, напротив, хвастали им, точно они достигли успеха. Глядя на горящий город, они заявляли, что теперь они спокойно и с радостью умрут, – умрут, ничего не оставив врагам, ибо народ погиб, Храм сожжен, а город объят пламенем. И теперь, когда дело доходило до крайности, Иосиф не уставал просить их спасти остаток города. Но, сколько он ни говорил об их свирепости и нечестии, сколько ни убеждал их спасти себя, – кроме насмешек ничего не достиг. Так как они, в силу своей клятвы, не могли сдаться римлянам, а оказать сопротивление тоже не были в состоянии, потому что оказались как бы заключенными в тюрьме, то желая убийствами, сделавшимися для них привычным делом, пресечь возможность побегов, они выходили поодиночке на окраину города и, прячась в развалинах, подкарауливали тех, которые хотели переходить к римлянам. Многие, которые, вследствие истощения от голода, не имели сил бежать от преследователей, были ими пойманы, убиты и брошены на съедение собакам. Но всякая другая смерть казалась им сноснее голодной, а потому и бежали они к римлянам, несмотря на то, что не имели никакой надежды на помилование; потому они добровольно давали убивать себя и кровожадным мятежникам. Ни одного свободного места не оставалось в городе, где бы не валялись жертвы голода и разбоя – все было покрыто их трупами.

3. Тираны, с их разбойничьей шайкой, возлагали еще надежды на подземные ходы, где, как думалось им, они останутся не разысканными до окончания войны, а после, когда римляне удалятся, они снова выйдут и убегут. Но это, конечно, была мечта: им не суждено было укрыться от Бога и римлян. В надежде на эти подземные ходы, они сами жгли еще больше, чем римляне. Тех, которые из горевших зданий спасались в мины, они беспощадно убивали и грабили их имущество, а если находили у кого-либо пищу, оскверненную хотя кровью, то и ее похищали и пожирали. Из-за грабежа они даже воевали друг с другом и, если бы не подоспело покорение, то они, кажется мне, в своем остервенении пожирали бы даже трупы.