Иудино наследство

– Никуда не денется.... И еще – до недавнего времени Полтинников промышлял перегоном машин из Белоруссии в Россию, знает там каждый кустик, все ходы и выходы. Помимо прочего, он любитель ходить в походы, хорошо ориентируется на местности...

– Гонорар Полтинникову выделишь из своей доли, – с вызовом перебил Василий. – Ты и так квартиру деда захапал...

– Ладно, – не стал спорить Степан. – Это вопрос не принципиальный. Потом как-нибудь разберемся «по-родственному»...

Глава 3

Сергей Полтинников в течение последнего месяца пребывал в унылом настроении. Бизнес, связанный с перегоном машин, по не зависящим от него причинам лопнул, а другой прибыльной работы Сергей найти не сумел. Полтинников с детства верил в свое «высокое предназначение». В школе учился на «пятерки», считал себя гораздо одареннее товарищей и со снисходительной жалостью взирал на ровесников, которым, по его мнению, было уготовано жалкое существование. Он с важным видом рассуждал о неоценимых достоинствах произведений Кафки, нахваливал шизофреническую мазню абстракционистов, выискивал «глубинный смысл» в выпендрежных фильмах неко-торых кинематографистов с вывихнутыми мозгами, не понимая, что в точности копирует главного персонажа сказки Андерсена «Голый король».

Прошли годы. Многие из «бездарных» однокашников Полтинникова выбились в люди, а изысканный Сергей остался на бобах. Болтался по жизни как дерьмо в проруби. Бывший отличник втайне завидовал сверстникам черной завистью, проклинал злодейку судьбу, жестокий мир, неспособный оценить его утонченную, возвышенную натуру. Сергей не понимал, что в действительности он всего-навсего бездельник, возомнившее о себе ничтожество. Помимо этих «достоинств», Полтинников являлся отпетым трусом, аналогом «премудрого пескаря», гениально описанного Салтыковым-Щедриным, и, разумеется, регулярно вляпывался в различного рода неприятности. В двадцатых числах июня Сергея «поставил на бабки»[3] сосед Вова, приблатненный дешевый шпаненок, и обуянный страхом Полтинников отдал требуемое, почти до дна опустошив свои финансовые закрома. Шпаненок, однако, не удовольствовался мздой и, рассудив – «грех не обуть такого лоха», потребовал машину, последнее достояние Полтинникова. Поэтому, получив от братьев Овчаренко приглашение прокатиться в Белоруссию, Сергей согласился сразу, подумав: «Авось Вову тем временем посадят или сам подохнет от наркоты, а полкило золота мне не помешает».

Утром тридцатого июня все трое собрались на квартире у Степана и начали «производственное совещание». Сквозь полуоткрытое окно в комнату проникал душный, густой воздух. Под потолком плавали клубы табачного дыма.

– Главное, на обратном пути не нарваться на милицейскую проверку, – взволнованно говорил Василий. – Тогда плакало наше золотишко. Что к ментам в руки попало, то пропало!

– Верно, – согласился Степан и повернулся к Полтинникову. – Сумеешь объехать посты?

Сергей горделиво выпятил грудь:

– Ясно дело! Не впервой! Да я... да мне... да у меня...

Полтинников пустился в пространное описание собственных достоинств.

– Хорошо, хорошо, верим, – прервал его хвастливую речь Василий. – Что возьмем в дорогу? Пошевели-ка мозгами, Сережа, ты ж у нас опытный походник.

Полтинников на мгновение задумался, затем начал перечислять необходимые предметы. Степан записывал. Часы показывали полдень...

* * *

К вечеру приготовления были завер-шены, и новоявленные компаньоны расположились на отдых, потягивая холодное пиво. Сергею в категорической форме предложили ночевать здесь же (на всякий случай, вдруг проболтается). Он не возражал. Мысль о возможной встрече с «крутым» Вовой пугала Полтинникова до сердечных колик. В небе сгустились свинцовые тучи. Судя по утверждениям Гидрометцентра, где-то в Москве и в области шли дожди, но в районе Степанова дома тучи лишь тяжело, как беременные хрюшки, нависали над землей, недвусмысленно обещали ливень и... свинским образом обманывали надежды измученных жарой людей.

В квартире было тихо (жену с ребенком Степан спровадил к теще в Воронеж).

– Нужно выехать на рассвете, – прикончив четвертую бутылку, сказал Сергей. – Позже начнется толчея на дорогах, пробки... Лучше к тому времени находиться подальше от города...

– Угу, – промычал Степан.

Василий выразил согласие ленивым кивком.

В начале одиннадцатого приятели отправились на боковую. Василию досталась узкая кушетка в дальней комнате. Он долго ворочался, кряхтел, потел. Сон упорно не желал приходить. Выкурив не менее полпачки сигарет, Василий наконец почувствовал, как веки начинают слипаться.