Иудино племя

- Как же, как же, понятно тебе! Считай, ты ничего еще не знаешь. Пришлось, правда, парнишку попугать немного. Он же во внутренних войсках служил, охранял колонию особого режима, знает, что к чему. Когда понял, что вывернуться не сможет, начал, так сказать, активно сотрудничать со следствием. Я ему пообещал, что в противном случае по всем этапам побежит весточка о его славном прошлом. На, почитай. Только, чур, молчок, это копия из материалов дела.

Иван достал из кармана сложенный вчетверо листок и протянул Никите.

«Расшифровка сообщения, оставленного на автоответчике телефона в квартире гр. Васильевой Е.Г. 23.10.2003 г. в 09.45.

Евгения Григорьевна, это вам звонят из поликлиники, участковый врач. Вчера вы должны были быть на приеме в институте гематологии. Ваш сын сказал, что передаст вам. Пожалуйста, зайдите ко мне в поликлинику, я дам вам новое направление. Или сына пришлите. До свидания».

- Мне тесть сказал, что у Евгении рак крови или что-то в этом роде, - прочитав, Никита вернул листок Ивану. – Ну и что?

- А то, что она-то об этом ничего не знала. У нее такая форма, при которой до самого конца нет почти никаких симптомов, кроме слабости и головокружения. Мы были в поликлинике, с врачами говорили. Оказалось, Евгения еще летом прошла обследование, сдала анализы. Анализ крови был просто безобразный. Ей, как водится, сказали, что это анемия, и потихоньку вызвали сына, которому выложили всю правду. В частности, что жить ей осталось от силы год. А милый сынок мамочке ничего не сказал, у него другие соображения были. Вот с этого-то фактика мы и начали всерьез его раскручивать.

Никита вспомнил, как они зашли в кафе после оглашения завещания Эсфири Ароновны. Тогда Евгении вдруг стало нехорошо, она ушла в туалет, бледная, как простыня. Костя сказал, что мать была у врачей, и ничего, кроме переутомления, у нее не обнаружили.

К счастью, Иван понял, что переборщил с театральными эффектами, и начал рассказывать четко и ясно, хотя и не без излишних подробностей и эмоций.

                                               * * *

Костя Васильев с детства увлекался физикой и химией, разрываясь между этими двумя привязанностями, а в результате выбрал компромисс – Военмех. В мечтах он видел себя конструктором-ракетчиком, в идеале – создателем нового вида ракетного топлива. Действительность оказалась гораздо грубее и примитивнее. Тупой профессор, научные взгляды которого в запале юношеского максимализма Костя неосторожно покритиковал, поставил между ним и мечтой непреодолимую преграду.

Отслужив срочную, Костя попытался было восстановиться, но профессор за два года никуда не делся, и перспектива выглядела весьма туманно. В университет без экзаменов его не взяли. Вот тут-то о себе напомнила бабушка, которая предложила оплатить его учебу в институте по ее собственному выбору. Костя пытался спорить, но безуспешно. Он сдался и подал документы в Балтийский институт туризма, поскольку у бабули в перспективе были какие-то интересы в туристическом бизнесе, и ей нужен был карманный специалист. Причем, все думали, что так захотел он сам.

От туристического бизнеса и от института в целом Костю просто тошнило. Ему не нравилось все. В принципе, его учебу могла оплатить и мать, которая неплохо зарабатывала. В конце концов, можно было поднапрячься и поступить на химфак университета, пусть даже на вечернее отделение, все лучше, чем крепостная зависимость, но это означало бы испортить отношения с бабкой. Этого в семье боялись, как чумы. А бабуля этим с удовольствием пользовалась, без конца забавляясь со своим завещанием.

Этим летом его терпение все же лопнуло. Он сел на электричку и поехал в Требнево с намерением серьезно поговорить с бабушкой. Попытаться объяснить, что рабский труд непроизводителен. Что в качестве специалиста по новейшим технологиям он ей пригодится гораздо больше. Да мало ли еще о чем. Заранее о своем визите он предупреждать не стал.

От жары все попрятались кто куда. Охранник вяло кивнул ему из сторожки, где работал кондиционер, и спрятался обратно. Костя поднялся на крыльцо и вдруг услышал доносящиеся из бабушкиного кабинета голоса. Он остановился у открытого на веранду окна и прислушался.

Буквально через несколько секунд Костя понял, что бабка занята своей любимой игрой – составлением завещания. Насколько ему было известно, последний раз в опале пребывал Валерий, поскольку бабка пронюхала о его шалостях на стороне. Не то чтобы она была такой поборницей добродетели, просто ей нужен был повод. Косте захотелось послушать, кто на этот раз впал в немилость – всегда лучше знать, чем не знать. Но то, что он услышал, заставило его тихонько отступить.

На цыпочках, чтобы не услышали, Костя спустился с крыльца, прячась за кустами, вышел на «выгон», перелез через ограду и пешком отправился на станцию.

В голове гудело, как от хорошей порции спиртного. Бабка собирается оставить весь свой бизнес матери! Это же бешеные деньжищи. А матери, на минуточку, почти шестьдесят. Он – ее единственный наследник.