Иудино племя

- Мне позвонили. Странный голос, не мужской и не женский. Сказали, что это ошибка. Что умереть должен был я, а не Ника. – Дима говорил с трудом, останавливаясь на каждом слове. – Что, если я хочу узнать всю правду, должен прийти в одиннадцать вечера к входу в Московский парк Победы, который около улицы Севастьянова. Я один боялся идти, позвонил тебе. Но дома никого не было, а сотовый недоступен. Я поехал один. На такси. Потому что выпил немного для храбрости. Стал переходить Кузнецовскую. Откуда-то выскочила машина.

- Машину помнишь? – перебил Никита.

- Нет. Кажется, светлая.

- Все, все, хватит! – подошла медсестра.

- Еще минуту! – взмолился Дима. – Никита, поищи в памяти мобильника, найди телефон Бурмистрова. Это патолого… ну, врач, тот самый. Позвони, объясни все, пусть скажет. Результаты.

Слова давались Диме все тяжелее. Галя потянула Никиту за рукав.

- Это что тут еще такое? А ну выйдите немедленно! - В дверях стоял высокий полный мужчина в зеленой хирургической пижаме. – Кто разрешил? Поувольняю всех к чертовой матери!

- Галя, мобильник! – из последних сил прошептал Дима.

- Да помню, помню! – с досадой ответила та и повернулась к врачу: - Простите, Олег Витальевич, больше не повторится.

Никита подождал в коридоре, пока Галя не вынесла ему Димину «моторолу». Лицо ее было хмурым – видимо, попало.

- Вот, держите, - она сунула телефон Никите в руки. – Первые его слова были, когда в себя пришел: «Где мой сотовый?». Не «где я?», не «что со мной?», а «где трубка?» Потребовал, чтобы я непременно вас нашла. Домой-то ему сразу позвонили, а там соседка почему-то оказалась. Сказала, что у него близких родственников нет. Телефон мне в кладовой отдавать не хотели, пришлось денег дать.

В ответ на выжидательную паузу Никита достал портмоне.

- А как он вообще, выкарабкается? – спросил он, доставая деньги.

- Состояние тяжелое. А точнее не знаю. Я же не врач. Вон врач, его и спрашивайте, - она дернула подбородком в сторону вышедшего из палаты Олега Витальевича.

- Простите, что из-за меня у вас неприятности.

- Да ладно, - хмыкнула Галя. – Не уволит. Можно подумать, сюда желающие работать прямо в очереди стоят.

Попрощавшись с ней, Никита догнал врача.

- Пожалуйста, я вас очень прошу, не надо из-за меня никого наказывать, - он аккуратно положил в карман его халата сложенную купюру. – Поймите, это было очень важно. И он сам просил, чтобы меня нашли.

- Хорошо, - недовольно буркнул врач. – Только из-за вас его состояние может ухудшиться. А он и так крайне тяжелый.

- Но он выживет?

- Фифти-фифти. Будем работать. Открытая черепно-мозговая, сочетанные травмы и… В общем, вы не врач? Тогда не поймете. Странно, что он вообще остался жив.

Прямо из машины Никита позвонил патологоанатому. Тот сначала отказался сообщить результаты кому бы то ни было, кроме Дмитрия Павловича, но в конце концов сдался. В подробности вдаваться не стал, но суть дела была в следующем: отравление алкалоидом растительного происхождения, который одновременно повышает тонус гладкой мускулатуры, особенно матки, и понижает свертываемость крови.

Что касается телефона, с которого неизвестный назначил Диме встречу, то тут оказался тупик. Телефон этот находился в баре недалеко от Витебского вокзала. Установлен он был в холле, и им постоянно пользовались клиенты.

                                               * * *

Хотя Никита и сказал себе, что вся эта карусель его не касается, выбросить ее из головы никак не мог. Тем более теперь, когда точно знал, что Веронику убили и что Диму хотели убить тоже. Правда, здесь были определенные сомнения.

Некто сказал Диме, что отравить хотели его, а не Веронику. Но если принять во внимание собачий вой, колокольный звон и самовозгорающиеся свечи, а также повешенное чучело в окровавленной рубашке, то это просто бред. Никакой связи. Да и как этот яд мог подействовать на Диму, он-то не беременный. Хотя… У него язва, а яд мог вызвать сильный желудочный спазм. Прободение язвы, кровотечение, больница далеко. Да, но это никак и ничего не объясняет.

Кто-то написал Диме записку, предупредил, чтобы он был осторожен. Кто это был? Ведь не сам же убийца. Зачем ему это? Напрашивается вывод, что кто-то что-то знал. Помешать побоялся, но решил хоть как-то Диму предупредить.

Нет, ерунда какая-то получается. Отравили-то ведь все же Веронику. Ошибка исключается – иначе не было бы чучела. По сценарию она должна была увидеть его и расстроиться, аж до выкидыша. Во всяком случае, так должны были подумать окружающие. Может быть, человек этот, который записку написал, только думал, что убить должны Диму?

Далее возможны два варианта. Первый: встречу Диме назначил все же убийца. Он ждал у парка Победы в машине и, когда тот начал переходить дорогу, сбил его.