Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

Я посмотрел на Баффи и Фицроя, никто не напом­нил, что Ригильт не король пока что, дипломаты долж­ны строго придерживаться формальностей, а это зна­чит, что Финнеган подобрал себе еще тех помощников, главное — лояльные и поддакивающие.

Странно, что королева назначила послом именно его, куда лучше смотрелся бы Теренц Брандштеттер, этот высокий и крупный глерд из древнейшего рода, который дал королевству великих полководцев, страте­гов, дипломатов, канцлеров, хорош был бы герцог Хоткиндгард, самый известный интриган королевства, из рода интриганов, у него семья интриганистая, без ин­триг и подсидок ему и жизнь не жизнь, и здесь бы он развернулся вовсю, умело сталкивая интересы, ссоря и всякий раз получая выгоду...

Но королева предпочла оставить их в Санпринге, что непонятно, однако ей виднее, своих людей знает лучше.

Финнеган проговорил раздумчиво:

— Разумеется, я участвовать просто обязан. Если от­кажусь, это вызовет слухи. Дипломат не имеет права на личную жизнь, как не может даже заболеть...

Фицрой сказал с сочувствием:

— Вот прямо совсем?

— Совсем, — отрезал Финнеган. — Тут же начнутся расспросы, с какой целью заболел и кому что хочет этим доказать.

— Или подает знак, — сказал Эллиан с восторгом. — Как у нас все сложно и многозначительно!

Баффи поинтересовался:

— Охотиться будут на оленей?

— На кабанов, — предположил Эллиан.

Финнеган нахмурился.

— Их величества сами решат, — ответил он без­апелляционным тоном, — на кого охотиться. Думаю, при их занятости великими государственными вопро­сами особенно перебирать добычей не станут. Даже если встретят медведя, то постараются добыть и это­го опасного зверя!.. Глерд Эллиан... вы поедете со мной.

Эллиан вскочил, отвесил поясной поклон.

—   Премного благодарен, глерд Финнеган! Я оправ­даю ваш выбор. Я не подведу. Я буду служить вам и на охоте, как служу здесь.

Фицрой фыркнул:

—   А так что уроните высокому глерду на ногу?.. Лад­но-ладно, мне все равно. Нам с глердом Юджином при­дется вместо охоты довольствоваться хорошим вином, вкусной едой и податливыми женщинами.

И хотя говорил он насмешливо-победно, на лице Баффи оставалось несчастное выражение, а Эллиан сказал высокомерно:

—   Что вы понимаете!.. Мы будем охотиться вместе с королями!

Финнеган оглядел всех свысока, такие вот даже на вершины гор ухитряются смотреть сверху, произнес величественно:

—   Идите. И будьте. Да-да, именно.

Мы вышли вместе с Эллианом и Баффи, но я кивнул Фицрою и пошел от глердов в другую сторону. Фицрой наконец оглянулся.

—Все, они далеко. Что-то у тебя морда больно сос­редоточенная, будто что-то украсть нацелился.

—Пока задумываю, — признался я. — Я хоть и ни­какой не нижнедолинец, но чувствую симпатию к это­му мирному королевству.

—К Уламрии?

—Нижним Долинам!

—А-а, так бы и сказал. А то для меня они все одина­ковые.

Я пробормотал:

—Разница, конечно, невелика...

—Ну-ну? — сказал он с интересом.

— Пообещал, — ответил я, — королева все-таки наде­ется. Она в отчаянном положении. Все-таки женщины хороши для мирной жизни, тогда могут править даже лучше мужчин.

— Это ты загнул!

— Совсем немного, — сознался я. — Они трусли­вее, в авантюры не лезут, позволяют стране разви­ваться постепенно, без рывков, а именно так и надо. Это нам, мужчинам, подобное претит, нам бы наско­ком решить все проблемы и привести человечество к счастью даже насильно!.. Да еще и потыкать его сви­ным рылом в это счастье. Потому хочу все-таки вме­шаться в исторический ход событий. Люди всегда вмешиваются, не знал?

Он ухмыльнулся.

— Понял. Я менял ход событий в трактирной драке, но в истории еще не пробовал.

— Увидишь, — пообещал я. — Это может быть инте­ресно.

— Что-то голос у тебя не слишком бодрый, — сказал он с укором. — И не совсем радостный.

— Так может и не быть, — сознался я. — Может быть и хуже. Намного.

— Все равно какое-то изменение, — сказал он опти­мистично, — а когда изменения... сильные всегда полу­чают выгоду. Пойду седлать коней?

— Только скажи там, — сказал я, — что тайком от главного посла едем в соседнее село к женщинам. Тут же всем растрезвонят, что мы не делом занимаемся, а тайком по бабам.

— Мы в самом деле можем заехать! Я подумал, кивнул.

— На обратном пути. Чтобы создать себе алиби.

— Чего-чего?

— Потом объясню.

Он ушел седлать коней, а я вытащил из угла мешок и заглянул вовнутрь, где мирно ждет своего часа обмо­танная тряпками снайперка.

—   Лапушка, — прошептал я, — почему я в тебя та­кой влюбленный?.. Ты лучшая из женщин! С поцелу­ями не лезешь, но когда нужна, то всегда... гм... гото­ва, всегда послушна и никаких капризов. Ну почти никаких...

Фицрой вывел двух коней, на одном за седлом гор­бится увесистый мешок. Я покосился с неодобрением, Фицрой расхохотался.

— Ты чего? Это не только для нас, но и для наших женщин!..

—Чего-чего?

Он объяснил весело:

— Когда спросили, зачем столько вина, я объяснил, что ты собираешься посетить толстушек Берту и Магду, а те пьют будь здоров.

— Свинья, — сказал я с чувством, — мог бы такое сказать о себе.