Юг в огне

Это, по мнению Веры, была одна из тех птиц, которую ей советовал подстреливать Константин.

- А он молодой?

- Да, так сказать... - замялся поляк. - Лет сорока. А при чем возраст, мадам?.. Мужчина, если он крепок и хорошо выглядит, в любом возрасте молод... Я вот тоже, так сказать, не молод, - скромно опустил свои серые глаза Розалион-Сашальский. - Сорок уже скоро стукнет. Но, поверьте, мадам, во мне еще столько огня, так сказать, и юношеского задора...

Вера закрыла лицо веером, чтоб скрыть улыбку. Розалион-Сашальский, не моргнув даже и глазом, приуменьшил свой возраст по крайней мере на десяток лет, но она и виду не подала, что поняла это.

- Конечно, - сказала Вера, - возраст для мужчины не имеет никакого значения. Мой муж тоже ведь не молод... Вот мы, женщины, страдаем от возраста - к сорока годам уже старухи...

- Вы, мадам, и в сорок, даже и в пятидесятилетнем возрасте, так сказать, все так же будете юны и цветущи, - целуя ее пальцы, сказал поляк.

- Ох, вы льстец! - шутливо ударила его по руке веером Вера. - Так вы, Владислав Феликсович, познакомите меня с этим... лордом?

- Я уже обещал вам, - важно, отдувая щеки, сказал поляк. - Слов на ветер я не бросаю, так сказать.

- Я верю вам, Владислав Феликсович, - улыбнувшись, сказала Вера. - Но иногда вы забываете о своих обещаниях...

- А именно? - настороженно поднял свои густые белесые брови поляк.

- Вы как-то расхваливали своего адъютанта, помните?.. Прапорщика Викторьева, кажется... Ну, я заинтересовалась им, выразила желание познакомиться с вашим адъютантом. Вы обещали, а потом, видите, вот и забыли.

- А-а... - вспомнил поляк. - Прапорщик Викентьев! Да, я обещал вас с ним познакомить... Юноша-то он хороший, так сказать... Но мальчишка, прапорщик. Что знакомство это даст вам?.. Причем Викентьев какой-то странный, нелюдимый... Совсем еще юный. Ему, вероятно, лет восемнадцать... Ха-ха!.. Он... ха-ха... женщин боится... Когда я ему сказал, что намереваюсь познакомить с вами и вашими прелестными приятельницами, то он в ужас пришел. Ха-ха!.. Чудак!.. Я догадываюсь, так сказать... почему это происходит...

- Ну, скажите, почему? - спросила Вера.

- Да потому, мадам, - поляк наклонился к ее уху, хотя, кроме их двоих, за столиком никого не было, - что он еще наивный, как ягненок, не вкусил, так сказать, запретного плода любви.

- Это очень интересно! - воскликнула Вера. - Вы меня просто заинтриговали. Меня разбирает любопытство взглянуть на этого агнца. В наше время это почти диковина... А он хорош собой?

- Как херувим.

- Приведите его.

- Обязательно, мадам, - приложил руку к сердцу Розалион-Сашальский. Долгом своим почту.

Поляк налил в бокалы вина и, чокаясь с молодой женщиной, шутливо сказал:

- Простите, мадам, но я несколько шокирован вашим, так сказать, желанием иметь такие обширные знакомства... Я могу... ха-ха!.. думать, так сказать, что я своей персоной не могу привлекать ваше внимание. Поверьте мне, - покручивая ус и масляно поглядывая на свою хорошенькую собеседницу, продолжал он, - я обладаю всеми мужскими качествами, в том числе, так сказать, не лишен и чувства ревности... И бог знает, мадам, к чему это может привести. Польская, шляхетская кровь горячая, так сказать. Я могу, право, приревновать вас и... вызвать не только лорда, но и самого... ха-ха!.. черта на дуэль... О, ротмистр! - вдруг окликнул Розалион-Сашальский проходившего мимо их столика высокого сутулого офицера. - На минутку!

Ротмистр обернулся и, увидев поляка, закивал головой.

- А-а, капитан, здравствуйте! - протянул он ему руку.

- Здравствуйте, ротмистр!

- О, черт возьми! - прищелкнул пальцами ротмистр, увидев за столиком поляка Веру. - Красотка какая!.. Познакомьте! - зашептал он на ухо ему. Познакомьте! До смерти напою вином...

Поляк заулыбался.

- Э-э, будьте любезны, познакомьтесь, Вера Сергеевна, мой друг, звякнул шпорами Розалион-Сашальский.

- Ротмистр Яковлев Михаил Михайлович. Бывший офицер лейб-гвардии его величества полка, - с подчеркнутой важностью отрекомендовался он. Окончил университет и политехникум.

Веру несколько удивила последняя фраза ротмистра, но она промолчала и с любопытством оглядела своего нового знакомого.

Ротмистр Яковлев был непомерно высок и худ. Лицо желтое, морщинистое, испещренное рябинами. Глаза мутные, неопределенного цвета. Блестящий офицерский гусарский мундир сидел на нем неуклюже, словно был с чужого плеча. На левом рукаве - семнадцать поперечных красных нашивок, что означало семнадцать ранений в мировую войну. На груди поблескивал один офицерский и четыре солдатских георгиевских креста и еще несколько других знаков отличия.

На левом боку у офицера висела шашка в серебряной оправе с георгиевским темляком, на правом - револьвер в кобуре с малиновым толстым шнуром, закинутым на шею петлей, точь-в-точь как это бывает у городовых.

Вера сразу же отметила, что блестящая форма этого офицера никак не гармонирует с его уродливым, рябым лицом и грубыми манерами.

- Хотите, так сказать, вина, ротмистр? - предложил Розалион-Сашальский.