Юг в огне

- Союзники плывут!.. Союзники! - переговаривались в толпе.

Дул сильный норд-ост. Море словно кипело в белой пене. Волны, как холмы, с бешеной силой неслись одна за другой, залпами разбиваясь о каменный мол и разлетаясь в тысячах брызг.

Константин узнал у портового начальства, что в Англию отправляется только послезавтра вечером грузовой пароход "Фредерика". Он огорчился. Почти трое суток нужно было бездельничать в Новороссийске.

Заняв в маленькой грязной гостинице под громким названием "Гранд-отель" номер, Константин пообедал в дрянном ресторанчике "Приют моряка" и пошел побродить по городу.

Город произвел на него дурное впечатление. Погуляв, Константин пошел снова в порт, там было веселее.

В порту с шумом и криками грузчики разгружали иностранные суда, доставившие из стран Антанты военные грузы для "добровольческой" и Донской армий. На пристани по-прежнему стояла праздная толпа, глядевшая на военные суда. По пристани под руку с девушками бродили иностранные матросы. Портовые кабачки переполнены моряками, солдатами и офицерами.

На рейде, угрожающе наставив на город дула орудий, стояли мрачные серые стальные громады военных кораблей: английские крейсеры "Индепнобль", "Вальден-Руссо" и французский броненосец "Прованс". В стороне от них покачивались на якорях русские миноносцы. Затем корабли стали приближаться. Подойдя к Дообскому маяку, они остановились. Один из них, под английским флагом, подал прожектором позывные сигналы.

- Это английский крейсер "Ливерпуль", - сказал какой-то осведомленный моряк. - Он просит разрешения войти в порт.

Получив ответ с берега, крейсер начал сигнализировать по световому семафору. Моряк переводил:

- Говорит, что он и пришедшие с ним суда принадлежат к соединенному флоту держав согласия и что эскадра держит курс на Новороссийск...

Сейчас же после световой сигнализации от эскадры отделился миноносец-истребитель и направился к молодым заграждениям. Вслед за миноносцем медленно двинулись и остальные суда.

Теперь уже ясно можно было различить подходившие корабли.

- Впереди идет английский крейсер "Ливерпуль", - объяснял моряк любопытным. - В его кильватере французский крейсер "Ренан", а затем еще один миноносец под английским флагом.

Головной миноносец почти вплотную подошел к междумоловому сетевому заграждению от подводных лодок, сохранившемуся еще от мировой войны, и, простояв минут пятнадцать, отошел к эскадре, продолжавшей медленно входить в бухту. Густые клубы черного дыма широко стлались по морю...

- Пожаловали гости, - иронически засмеялся моряк. - Ну, русский народ, раскошеливайся, принимай гостюшек.

Константин сердито взглянул на моряка.

- Полковник Егмаков! - окликнул его кто-то, картавя.

Константин оглянулся. Из-под парусинового тента летнего бара ему махал фуражкой какой-то морской офицер.

- Догогуша! - кричал молодой моряк в форме русского офицера, капитана II ранга. - Здгаствуй, годной!.. Какими судьбами?

Константин не сразу узнал моряка, но, пристальнее присмотревшись, догадался, кто ему кричал. Это был один из офицеров гвардейского экипажа, иностранец по происхождению, служивший в русском флоте, Шапран дю Леррэ, с которым Константин познакомился на одном из приемов, устраиваемых Красновым в атаманском дворце в Новочеркасске.

- Здравствуйте, капитан! - подойдя к нему, протянул руку Константин.

- Здгаствуй, догогуша, - фамильярно обнял его пьяный моряк и расцеловал. - Люблю донских казаков за их лихость и отвагу... Господа! обернулся он к компании иностранных и русских офицеров, сидящей за столом, и заговорил по-французски, затем по-английски: - Это ж герой тихого Дона!.. Казак! Примем его в свою компанию.

Пьяные офицеры восторженно поддержали предложение дю Леррэ и шумно окружили Константина, пожимая ему руку и похлопывая по спине.

Константин не отказался и присел на предложенный ему стул. Пили виски, пили и русскую водку. Шумели, кричали, спорили, пели песни - всяк на своем языке. Гремела музыка.

Константин, хмелея, прислушивался к тому, что говорилось за столиками.

Какой-то сухопарый английский моряк, дымя трубкой, цедил сквозь зубы молодому французу:

- Знаменательное выступление Ллойд Джорджа по русскому вопросу не является неожиданным для тех, кто внимательно следит за извилистой политикой английского премьера со времени заключения мира... Если в начале войны Ллойд Джордж, бывший "заложник демократий" в кабинете Асквита, безболезненно очутился в лагере лорда Норклифа, то с наступлением мира ему предстояло совершить обратный скачок... Он снова стал рядиться в запыленную тогу народного трибуна... А что за этим кроется? Болтовня. Демократическая фразеология... Я вам прямо скажу, что Ллойд Джордж всегда был и будет чуждым вековым традициям парламентской Англии... Оппозиция правительству фабрикуется вне стен Вестминстера... Да, да, именно так! Ведь пал же Асквит жертвой внепарламентской оппозиции. Падет и Ллойд Джордж... Падет, уверяю вас...

Константин, хотя и охмелел, но болтовня пьяного англичанина его заинтересовала. Он ближе подсел к нему.