Юг в огне

— Как будто клюет, — подмигнул Буденный только что прибывшему наштакору Погребову. — Вот будет потеха, если генерал Постовский пойдет на удочку и пошлет свои огнеприпасы, продовольственную и вещевую базы на Старый Оскол. Ведь это же для нас богатая добыча.

— Он не дурак, — возразил Погребов. — Не пошлет он, сообразит.

— Посмотрим.

Застучал телеграф.

— У аппарата подполковник Капустин, — сказал телеграфист.

— Отвечайте: у аппарата генерал Мамонтов.

— Командующий группой генерал Постовский благодарит вас за совет. Он приказал срочно направить часть грузов с огнеприпасами, продовольствием и обмундированием на Старый Оскол.

— Отвечайте: генерал Мамонтов просит держать с ним связь. До свиданья.

— До свиданья, подполковник Капустин.

— Я из всех вас рубленую капусту сделаю, — засмеялся Буденный. Итак, товарищи, прошу подготовиться к встрече кавалерийских полков Шкуро. Разбить их поодиночке Товарищ Погребов, послать немедленно кавбригаду на Старый Оскол. Надо перехватить огнеприпасы и продовольствие. Это нам будет полезно.

XVI

У белых под Касторной собрались значительные силы: одиннадцать полков пехоты и два конных корпуса — Мамонтова и Шкуро — двадцать два полка. Это во много раз превосходило силы конного корпуса Буденного. Правда, корпусу была придана пехота. Но она еще была где-то далеко в пути. На нее пока рассчитывать не приходилось.

Станция Касторная стояла на выгодной возвышенности, с которой контролировалась вся местность. Станция так была укреплена, что казалась недоступной.

Буденный отлично понимал, что если сейчас же не атаковать белых, то они, окрепнув и отдохнув, сами начнут наступление. Этого допустить никак нельзя. Инициативу надо взять в свои руки. Но и начинать действия было невозможно. Обстановка сложилась явно не в пользу красных.

До этого беспрестанно лили дожди, всюду стояла вода. Потом вдруг ударили крепкие морозы. Местность в округе превратилась в сплошное ледяное поле. Всех лошадей не успели подковать, да и подков не хватило. И теперь многие лошади и шагу не могли сделать по такой гололедице. Из-за отсутствия дороги доставка огнеприпасов из базы снабжения почти совсем прекратилась. У конников патроны были на исходе, в батареях оставалось по десятку снарядов.

Несмотря, однако, на это, корпус деятельно готовился к штурму Касторной.

* * *

Однажды ночью Прохор с начдивом Городовиковым поехали в село Успенское, которое находилось верстах в пяти-семи от Касторной. В селе этом расположилась 2-я бригада 4-й кавдивизии. Начдива и военкомдива сопровождали адъютанты и ординарцы. Ночь стояла темная, непроглядная. Лошади шли осторожно, постукивая новыми подковами по затвердевшей корке льда.

Только перед рассветом наконец с большим трудом добрались до штаба бригады.

Командир бригады, донбасский шахтер, белобрысый здоровенный детина, Мироненко, расположился со своим штабом в небольшой школе. Склонившись над развернутой на парте картой-десятиверсткой, он при слабо мерцавшем свете фитилька, воткнутого в блюдце с подсолнечным маслом, водил по ней огромным, заскорузлым, пожелтевшим от махорки пальцем и шептал:

— Вот це Успенка, а вот це Касторна… Во туточки белы, а туточки наши…

Вошли Городовиков и Прохор.

— А-а, товарищ начдив! — радостно приветствовал их Мироненко. Доброго здоровьечка! Седайте к печке, погрейтесь…

— Нам тут у тебя нечего долго рассиживаться, — сказал Городовиков, снимая со своих длинных усов ледяные сосульки. — Докладывай, комбриг, каково у тебя положение?

— Да положение, товарищ начдив, такое, — начал было рассказывать Мироненко. Но в эту минуту в школу, не торопясь, вошел Конон Незовибатько. Скинув шапку, он поклонился.

— Здорово булы!

— Ты чого, Конон? — строго посмотрел на него Мироненко, недовольный, что его прервали.

— Да вишь яко дило, батько комбриг, — не спеша начал рассказывать Незовибатько. — Був я зараз с товарищами в разведке. Едемо мы по дорози, бачим — движется, ползе який-то воз чи стог сина, шут его разбере. Ни быкив, ни лошадей нема. Я оробел, думкую, може, це колдун який… Едимо мы возле цього воза да балакаем, дивимся, що це за диковина така? А вони, гады, як застрекочут с того воза с пулеметов по нас… Присмотревся я до того воза, а вин и не воз, а сама настояща хата. Ей-богу, не брешу!.. А из цей хатины из дверей да окон палят из пулеметов. Одного нашего парня, гады, убили… Ускакали мы от той хаты, да послали мене до вас наши хлопцы. «Езжай, говорят, до батьки Мироненко. Нехай, говорят, побачит ту хатину. Може, вин с ней управится»…

— Що ты болтаешь? — вскипел Мироненко. — Ты пьян, чи що?..

— Подожди, — остановил его Городовиков. — Не ругайся, Мироненко. Расскажи-ка…

На улице захлопали беспорядочные выстрелы. Послышались крики, грохот колес.

— Це ж проклята хата сюды доковыляла! — вскричал Незовибатько, выбегая из школы.

Городовиков, выхватив из кобуры кольт, крикнул:

— За мной!