Юг в огне

Подскакав к бригаде, Мироненко оглянулся и сейчас же смачно выругался. С пригорка хорошо было видно, как из села один за другим выкатывались четыре танка.

— Огонь! — крикнул он. — Огонь по дьявольским танькам!

— Прицел… трубка… — донесся басовитый голос командира батареи. Огонь! Беглым!

Заухали пушки. Около танков взметнулись черные фонтаны взрывов.

— Огонь! — раззадоренно кричал Мироненко.

Еще залп — и один танк замер. Следовавший за ним подполз и, зацепив его на буксир, потащил в село…

— Дать им вслед горячих! — кричал Мироненко. — Всыпать!..

— Больше снарядов нет, — ответили ему.

— Ах черт тебя дери! — чуть не плача, выругался комбриг. — Товарищ начдив, что ж вы нас подводите?.. Почему не даете снарядов и патронов?..

— Как так — не даю? — обозлился Городовиков. — Даже много даю… Видишь, дорога плохая. Ночью к тебе везли огнеприпасы. Мы обогнали несколько подвод. Да вот что-то долго нет их. Уж не напали ли на них белые?

— А это не они едут? — указал кто-то на медлительно тащившиеся по обледенелой дороге подводы.

— Они!

Мироненко обрадованно поскакал навстречу.

— Что везете? — спросил он у красноармейца, правившего лошадьми.

— Патроны и снаряды, — ответил тот.

— Ура-а! — ликующе закричал Мироненко. — Братва, патроны!

В одно мгновение патроны были разобраны и распределены среди конников. Забрали и снаряды на батарею.

— Выбить белых из села! — приказал Городовиков.

— Есть выбить белых из села, — весело повторил Мироненко. — Слушай мою команду-у!..

* * *

Это было началом большой битвы, разыгравшейся под Касторной. Победу одержал конный корпус Буденного пятнадцатого ноября.

Воронежско-Касторненской операцией войсками Южного фронта был завершен первый этап борьбы с белогвардейцами. Но впереди предстояло еще много, очень много ожесточенных, кровопролитных боев, которые определяли окончательную победу над врагом…

На линии Старый и Новый Оскол — Бирюч — Валуйки белые собрали крупные силы. Здесь были 9-я и 10-я казачьи дивизии конного корпуса генерала Мамонтова, 1-я Кубанская кавалерийская дивизия корпуса Шкуро. Здесь были отборные белогвардейские войска — корниловская и марковская дивизии. Сюда спешно направлялся конный корпус генерала Улагая.

Решением Реввоенсовета Южного фронта против этой вражеской силы был направлен конный корпус Буденного в составе 4-й, 6-й и приданной корпусу 11-й кавалерийской дивизий…

Оценивая значение кавалерии в условиях гражданской войны как средства борьбы с вражескими армиями и как могучей маневренной ударной силы, способной быстро развивать операции на большую глубину, Реввоенсовет Южного фронта решил создать Конную армию, которая и была сформирована во главе с командующим Буденным, членами Реввоенсовета Ворошиловым и Щаденко.

Такое решение Реввоенсовета конниками было встречено восторженно. Кто из них не знал Клима Ворошилова?.. Или доблестного рубаку Семена Буденного?.. Знали и Щаденко…

Сразу же после организации Первая Конная армия пошла в наступление и во взаимодействии с XIII армией нанесла сокрушительный удар в районе Новый Оскол — Волохоновка по конной группе генерала Мамонтова. В этих боях была разгромлена 10-я кавалерийская дивизия белых и захвачено много трофеев…

* * *

Штаб Первой Конной армии расположился в Великой Михайловке.

Семен Михайлович Буденный шестого декабря встал еще до рассвета. Его разбудил коннонарочный с донесением от начдива 6-й Тимошенко. Начдив сообщал, что его дивизия подошла к Белгороду, и запрашивал командарма, штурмовать ли сегодня город или отложить до завтра.

Буденный посоветовал Тимошенко сегодняшний день использовать для тщательной подготовки, а завтра с утра начать штурм города. Командарм больше спать не лег…

Медлительно рождалось тихое, морозное утро. Словно завороженные, в оцепенении стоят заиндевелые деревья в садах, выставив на рогатинах ветвей, как вату, кипенно-белые куски пушистого снега. Из труб изб, занесенных чуть не до крыш снегом, к небу поднимались кудрявые столбы бурого дыма.

Несмотря на раннее утро, ребятишки уже усыпали прямую, как стрела, улицу, барахтались в глубоких сугробах, лепили бабу, бросались снежками, катались на салазках.

Ординарец командарма Фома Котов, любуясь прелестным утром, жмурясь от яркости снега, поил у колодца лошадей: свою маленькую, резвую и живую кабардинку и высокого, поджарого буденновского Казбека. Он еще издали заметил быстро мчавшиеся сани, запряженные парой резвых лошадей. За ними скакало с десяток всадников.

«Начальство, должно быть», — подумал Фома и зевнул. Напоив лошадей, он снова равнодушным взглядом окинул приближавшиеся сани со скакавшими сздами всадниками и повел лошадей на квартиру.

— Эй, товарищ! — крикнули ему с саней. — Не знаете ли вы, где тут разыскать командарма Буденного?..

Фома про себя даже усмехнулся: это он-то, Фома, не знает, где разыскать Буденного? Чудно! Да если б они знали, эти спрашивающие, что он является самонастоящим ординарцем командарма и проживает с ними на одной квартире.