Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века

Далее. Возмутительные поступки, убийства и заключения в узы совершаются как капитанами, так и другими офицерами и солдатами на всех островах под предлогом, что они [филиппинцы] не имеют [с испанцами] мирных договоров, хотя испанцы никогда не были ранее в этой местности. А также по отношению ко многим, которые имели мирные договоры и кому была обещана безопасность от имени Его Величества, эти договоры нарушаются и ими пренебрегают. Никто не был наказан за есе вышеперечисленные действия, хотя они общеизвестны. Поэтому [среди испанцев] царит великая распущенность, и я думаю, что [найдется] немного таких, кто неповинен в этом грехе. Например, никакой помощи не оказывается тем нашим друзьям, которые просят помощи и защиты от причиненного им зла. А возмещение, если оно им дается, приносит больше вреда, чем пользы…

…В Военном совете считают справедливым основанием для начала войны, если индейцы говорят, что они не хотят дружить с испанцами или если они строят какое-либо укрепление, чтобы защитить себя. Таких индейцев убивают, порабощают, грабят, а их дома сжигают. По этой причине велась война против Бити и Лубао… и против Каинты, где в ночь перед битвой индеец залез на пальмовое дерево и прокричал: „Испанцы, что сделали вам наши предки или остались вам должны, что вы приходите грабить нас?“. То же было и в Папагане. И во всех этих случаях множество народа было убито, схвачено и продано в рабство, особенно в Папагане, ибо говорили, что они бросают вызов испанцам, хотя не было никакого сопротивления ни в одном из этих мест.

Считается также [достаточно веской] причиной для справедливой войны, если какого-нибудь испанца убьют в [филиппинской] деревне. Эта деревня будет разрушена, а все схваченные там обращены в рабство. А причины, по которым этот испанец убит, злодеяния, которые он мог совершить, никто не принимает во внимание, как и то, что туземцы не имеют никого, кого они могут просить о мести, кроме Бога и собственного правосудия.

Прежде они не имели короля или правителя, у которого они могли искать справедливости. Кара постигает их без разбора, правых и виноватых, и часто, хотя виновен только один человек, наказывают всю деревню. Так велась война на острове Себу против деревень Кандайо, потому что там был убит один матрос. И на Бохоле за то, что они убили одного негодяя за его непомерные притеснения при сборе дани. Там, поскольку не нашлось никого в деревне, где он был убит, они схватили семерых индейцев из соседней деревни и повесили их…

Далее. За то, что туземцы убили Мену и еще трех человек, требовавших от них дани на острове Мариндук, капитан Луис де ла Айя по приказу губернатора и всего Военного совета уничтожил острова Бантон и Мариндук, а также остров Гимбар.

Большая часть [жителей] земли не знает другого „мира“[71], чем появление в деревне какого-нибудь капитана с солдатами, который скажет жителям, что они должны уплатить дань, если хотят мира с испанцами. [Этот капитан] не имеет другой причины или повода для этого, кроме того, что он и его люди пробудут в деревне один-два дня, пока соберут столько дани, сколько можно взять у жителей, а потом они перейдут в другую деревню. Такая процедура имела место везде вдоль всего побережья [островов] Булинау и Илокос на протяжении почти 10 лет, где набеги совершались дважды в год. Так было собрано более 6000 таэлей золота, сумма равная 1000 марок. То же делалось и на других побережьях…

После подобного „умиротворения“ земля разделяется [на энкомьенды] — энкомьендеро, взяв с собой несколько компаньонов, едет с ними в деревню или деревни, выделенные ему, и произносит там такую речь: „Знайте, что я теперь ваш господин, и губернатор передал мне вас, чтобы я защищал вас от других испанцев, если они будут вас обижать“. Таково обычное объяснение, при этом не упоминается ни Бог, ни Король. Затем они немедленно требуют дань, каждый — сколько хочет, без всяких ограничений. Обычно они требуют 3–4 таэля с головы у лусонцев и 2–3 таэля у пинтадос [висайцев]. Если кто-нибудь не ждет энкомьендеро, когда он приезжает требовать дань, дома и деревни [тех] сжигаются, как это сделал комендант войска в деревне Бабан и Наварро в своей энкомьенде Курига.

…Многие острова и деревни были разорены и почти сметены с лица земли, частью испанцами, частью из-за них, по причине голода, виной которого [тоже] стали испанцы, ибо из страха перед ними или чтобы избавиться от них туземцы стали пренебрегать земледелием… и многие умерли голодной смертью.

…Все или большинство испанцев выступают как судьи, когда они проезжают через деревни и решают тяжбы и споры среди туземцев. Они берут за это плату, хотя часто они решают несправедливо в пользу того, кто больше заплатит…

[93, с. 230–235].

2

Я, правитель этих подветренных стран, королевства Аче и Суматры и всех стран, подвластных Аче… благоволю объявить следующее: