Юго-запад

Впереди, где, загораживая половину неба, возвышался длинный горб горы, ни на секунду не умолкала автоматно-пулеметная стрельба. Снаряды рвались редко и больше всего на левом фланге, куда сейчас, по-видимому, сдвинулся центр боя.

— Товарищ гвардии майор, — негромко позвал командира батальона Саша. — Поешьте. И так уж все остыло. А то КП менять будем, вылить придется.

— Ладно, давай! Только быстро.

Появился Уваров:

— Все готово, товарищ гвардии майор! Донесение отправил. Чибисов ждет внизу.

Талащенко поднялся, отставил котелок:

— Добре, пошли!

На улице у подъезда, возле опрокинутого немецкого бронетранспортера, комбата ждал лейтенант Чибисов. Несколько автоматчиков и двое радистов, покуривая, топтались поблизости на тротуаре.

— Дорогу знаешь? — взглянул Талащенко на командира взвода управления.

— Капитан Бельский связного прислал, товарищ гвардии майор, — сказал тот, кивнув па солдата с кровоподтеком под левым глазом.

— Добре, пошли! На всякий случай рассредоточиться по двое.

До низеньких домиков, столпившихся у подножия горы Геллерт, было не более полукилометра. Сейчас, озаренные пробившимися сквозь облака лучами заходящего солнца, их стены — белые, красные, розовые, с темными квадратами окон, полыхали багрово-золотистым огнем, а нависшая над ними громада горы казалась тяжелой грозовой тучей.

Бой шел на крайнем левом фланге бригады, уже за северными скатами Геллерта. Оттуда изредка доносились далекие отзвуки пулеметных очередей и разноголосый грохот орудий.

Пустынная узкая улочка, кривая, заваленная изуродованными немецкими повозками, битым кирпичом, обломками стен, петляя, поднималась вверх. Сапоги скользили по снежной слякоти. Кто-то из шедших сзади солдат упал, загремев котелком. Послышался сдержанный смех и негромкая увесистая ругань.

Чибисов остановился, поджидая Талащенко, и, когда тот вместе с Сашей подошел, сказал:

— Связной говорит, ближе дорога есть, напрямик.

— Где?

— Вахрамеев!

— Я! — солдат с кровоподтеком под левым глазом подбежал, остановился, вытянувшись в струйку перед командиром батальона.

— Где дорога ближе? — спросил тот.

— Во-он церквушку видите, товарищ гвардии майор? — Вахрамеев показал рукой па освещенную солнцем башенку костела, стоявшего на углу улицы, метрах в пятидесяти от них.

— Ну?

— От него левее возьмем. Так и выйдем к гвардии капитану Бельскому... Намного короче. Придется только по бугорку...

Одинокий, ошеломивший всех своей неожиданностью выстрел оборвал Вахрамеева на полуслове. Солдат охнул, схватился обеими руками за живот и, сгибаясь все ниже и ниже, закружился на одном месте.

— В подъезд! — крикнул Талащенко. — Ложись! Чибисов!

— Я!

— Найти эту кукушку! А то перебьют нас по одному...

— Есть! Канавин, Ревенко, за мной!

Двое солдат метнулись за командиром взвода управления на другую сторону улицы. Капитан Уваров подхватил опустившегося на колени Вахрамеева, поволок его к подъезду.

Какое-то мгновение Саша обескураженно глядел перед собой, подсознательно ощущая, что по ним стреляют, и в то же время ничего не понимая толком. Кто стреляет? Откуда? И почему здесь, в тылу батальона? Второй выстрел и резкий голос Талащенко словно подсказали ему, что надо делать. «Ведь его же... гвардии майора... Его же могут... » Зеленин кинулся к командиру батальона, что-то кричавшему через улицу Чибисову, обхватил его руками и попытался затолкнуть в темный провал ближайшего подъезда.

— Товарищ майор!

— Погоди, Саша...

— Товарищ гвардии майор!

Со стороны костела снова раздался выстрел. Тяжелый удар в спину, чуть ниже левой лопатки, мгновенная, одурманивающая и от этого словно не ощутимая боль слились в сознании Зеленина с далеким, еле слышным звуком выстрела, и все исчезло. Он даже не понял, что случилось.

Талащенко удержал его отяжелевшее, расслабленное тело и, чувствуя на руках густую, теплую кровь, стиснул зубы. Он занес Сашу в подъезд, молча посмотрел на Уварова. Начальник штаба догадался, чего он хочет, сбросил с себя плащ-палатку, расстелил ее на захламленном полу, и они вдвоем осторожно положили на нее мертвого ординарца.

Чибисов появился в подъезде запыхавшийся, какой-то нервно-веселый, но сразу оторопел, увидев на полу распростертое, недвижное тело Зеленина.

— Что там, докладывай, — хмуро взглянул на него Талащенко.

— На самой верхушке сукин сын сидел, — сказал командир взвода управления, продолжая глядеть на Зеленина.

— В костеле?

— В костеле. Живым не дался. Ревенко его третьим выстрелом снял. Обыскали и вот документики с собой захватили. — Чибисов полез в полевую сумку. — Опять эти «Скрещенные стрелы»...

6