Юго-западный ветер

Стоя на пороге комнаты, дона Алзира смотрела на сидящего на кровати Габриэла, который рассказывал ей, что происходило тремя днями раньше, после его разговора с комиссаром Эспинозой на набережной у берегов Копакабаны. Пока он говорил, она все ближе подходила к нему и под конец уже сидела рядом с ним на кровати.

— Ты не думаешь, что нам пора объединить усилия? Это ведь не только твоя личная борьба. Это намного больше. Зло не нападает на зло, оно нападает только на добро. И оно твой враг! Так уж получается, что добро всегда одно, а зло выступает в самых разных формах. Оно приступает к тебе со всех сторон, напрямую или исподтишка, атакует в лоб или действуют столь незаметно, что ты можешь принять его за добро. И труднее всего сражаться, когда зло выступает в обличье добра, потому что, когда жертва понимает, что происходит, оказывается уже поздно. Вот почему нам надо объединить усилия.

— Мама, я способен сам позаботиться о себе.

— Ты не знаешь, от чего тебе надо защищаться. Ты ведь не заметил, что Ольга была одной из этих форм зла. Теперь ее нет. Но на ее месте мог оказаться ты сам. И еще осталась эта Ирэн, которая, судя по твоему рассказу, стремилась соблазнить комиссара. Слишком много народа вовлечено в это дело, ты не сможешь в одиночку от них защититься.

— Но мам, я совершенно не хочу, чтобы еще и ты вовлекалась во все это!

— Я уже вовлечена во все это, просто потому что это касается тебя. Все, что касается тебя, касается и меня. Даже если ты хочешь держать меня на расстоянии, на меня все равно влияет то, что влияет на тебя.

— Я не собираюсь тебя держать на расстоянии, я просто боюсь, чтобы тебе не причинили вреда.

— Сын, твои раны — это мои раны!

Было уже поздно. Дона Алзира складывала и вновь раскладывала полотенце, которым она вытирала стол. Хотя это был трудный для них разговор, но никто из них не повышал голоса, напротив, оба говорили очень тихо, будто находились в церкви.

Разговор оборвался столь же внезапно, как и начался. Они просто вдруг замолчали, и дона Алзира вышла из его спальни, даже не сказав «Спокойной ночи». Но безмолвный спор между ними, казалось, продолжался, хотя они находились в разных комнатах.

Габриэл, сидевший все в той же позе на кровати, наконец рухнул на подушку и провалился в сон. Во сне ему приснился отец, который стучал в дверь, крича, чтобы его выпустили из ванной.

Хотя у него не было строго определенных часов работы, но Эспиноза предпочитал выходить из дома в одно и то же время. Он хотел установить ритм для своих подчиненных. И в это утро он вышел в тот же час.

Когда он почти достиг подножия лестницы, то наткнулся на Алису, что сидела на нижней ступеньке, поджидая его.

— Привет, а я тебя ждала!

— Доброе утро. Мы с тобой не виделись почти неделю.

Случайный прохожий, увидев, как они вместе выходят из дома, принял бы их за отца с дочерью, которую он провожает в школу.

— Ну, у тебя была компания.

— Ты что, следила за мной?

— У меня нет нужды за тобой следить. Она ведь не делает из этого секрета.

— Верно. В этом нет нужды.

— Она красавица.

— Я тоже так считаю.

Ты на ней женишься?

— Тут надо не торопиться — это серьезный шаг.

— Почему? Она красавица, ты ей нравишься — я хочу сказать, ты ей должен нравиться, раз она приходит к тебе каждый вечер, — и она тебе тоже нравится, потому что я впервые вижу, чтобы какая-то женщина появлялась у тебя столько раз подряд. Так что почему бы тебе и не жениться?

— Потому что так не делается.

— А как делается?

— Нам нужно время.

— Для чего?

— Чтобы лучше узнать друг друга. Кроме того, когда пара вместе появляется на людях, это еще не значит, что они должны жениться.

— Но вы вовсе не появляетесь вместе на людях! Вы вместе сидите дома, а разве не так ведут себя женатые люди?

— Не обязательно, но это может быть неплохим началом.

— А что насчет Соседа? Ты ведь не бросишь его?

— Нет, он ведь наш, верно?

— Тогда он должен стать и ее. А что, если он ей не понравится?

— Детка, милая, во-первых, давай для начала будем называть ее по имени. Ее зовут Ирэн. Во-вторых, она не живет со мной постоянно, а лишь приходит ко мне, каждый раз ненадолго. Кроме того, никто из нас не упоминал о браке, и уж тем более речь не заходила о Соседе.

— Тогда сейчас пора об этом поговорить, разве нет?

— О чем? О браке или Соседе?

Эспиноза восхищался тем, с какой легкостью Алиса обсуждала темы, которые взрослым казались сложными и неудобными. Эта девчушка подходила к проблемам не только теоретически, но приводила множество примеров, взятых из жизни окружающих взрослых, а также друзей и ровесников. За то время, что понадобилось им, чтобы пройти два квартала, она успела изложить ему все, что думает о любви и браке. И закончила разговор столь же внезапно, как и начала:

— A-а, вот твоя улица. Ну, пока!