Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей

Если вы когда-нибудь пробовали бегать на расстояние большее, чем от дома до магазина, носили девушку на руках или хотя бы просто отжимались «до упора», то вам наверняка знакомо состояние, когда преодолеваешь порог усталости, когда получаешь ни с чем не сравнимую радость от того, что, переступив этот самый порог, не запнулся об него, не свалился, а, теряя сознание, сжав зубы, с перекошенным лицом (красавец!), начинаешь чувствовать, как сам можешь этот порог отодвигать, и уже радуешься этому чувству усталости, которое теперь само (парадокс?) дает тебе силы.

Так мы и терпим. Тем более нам осталось пройти совсем немного. Я надеюсь.

День 11. И последний

Ровно на пять дней раньше графика мы возвращаемся домой – уставшие и исхудалые. Встречающие нас люди с недоумением смотрят на наши вымученные улыбки. Ничего, пускай думают, что это нам как прогуляться. Мы радуемся возвращению.

Краткие сведения из дальнейшей биографии героев рассказа.

Помаскин И. – после службы в рядах армии, по окончании ВОВ, работал тренером по лыжному спорту.

Важенин Г, – после службы в рядах армии, по окончании ВОВ, работал в милиции, погиб при задержании преступной банды.

Быков Г. – погиб на фронте во время ВОВ.

Грязнов В. – дальнейшая судьба неизвестна, установлено лишь то, что после перехода он попал в сборную города и участвовал в областных соревнованиях по лыжному спорту.

Русским воинам во все времена посвящается

В окопе лежит солдатик. Жует веточку. Он бы закурил, если бы курил. Вообще говоря, можно было бы и начать, жить-то осталось – ни хрена, но опять же проблема – курева нет. Выглянул – идут, суки. Гранатку бы щас… Даже патрона застрелиться нет, б…. Закрыл глаза. Каску на лоб. Страшно.

Мамка узнает – что будет… Отцу немного осталось – это его совсем добьет… Сколько ж я еще сделать не успел… Раньше все некогда было… Теперь тоже… Надо подумать о чем-нибудь другом, что бы страшно не было… Господи, господи… Не хочу…

Звуки осыпающейся земли… Автоматная очередь… Треск… Ослепляющая боль… Все…

Возьмите в руки спичку. Зажгите ее. Подождите – пусть сгорит и обожжет вам пальцы. Представьте, что так умирает какой-нибудь человек. Может, даже вы. Сделаете это двадцать миллионов раз? Нет?

Когда погибает человек, это страшно. Очень страшно. Когда погибает миллион, страшно уже оттого, что цифру эту округляют до ровной. Не сосчитали всех. Не смогли.

Сейчас нас много – больше сотни миллионов. Мы живем, едим, пьем, курим – проедаем себя, как скоты. Но, если хотя бы каждый пятый из нас подумает, что какой-то солдат когда-то УМЕР НЕ ЗА СЕБЯ, можно считать, что наша скотская жизнь прощена. Мы сможем ЖИТЬ ЗА НИХ.

Александр ФИЛАТОВ

Ромашка

Лепестки, как облачка, собрались по кругу,

Ветру вторя, шелестят, шевеля друг друга.

Знают все они про всех, так уж мир устроен,

Чем кто дышит, кто любим, кто любви достоин.

Не смолкая говорят, сами себя губят,

И погибнув, не солгут: любит иль не любит…

Если что, то не поймут, братку ветра спросят,

Ведь не зря он смех и боль – все с собой уносит.

Вот такой уж чудо-цвет по полям разбросан,

Он и солнца свет впитал и купался в росах.

Златокудрый аромат в беленькой рубашке,

Тот, кто любит, – тот придет к полевой ромашке.

Розы на счастье