Ты видишь – лепестки снаружи обморожены,
Они цвели, но жизнь взяла свое.
И вот теперь, в один букет уложены,
Несут в себе признание мое.
Они росли в ущелье, что под кручею,
В верховье, у излучины ручья.
И все же по судьбе, а не по случаю
Тебе дарю их, милая моя.
Они купались в росах, грелись в лучиках,
Впитали гордость гор, хрусталь ручья.
И несмотря что стебли их колючие,
От всей души дарю тебе их я.
Они умрут, а вот тепло останется.
Своим теплом в твое тепло войдут.
Они не знали то, что с ними станется,
Пусть в сердце с новой силой расцветут.
Перевернут, встревожат и взволнуют,
Желанье, счастье и любовь зажгут.
Внесут в твой быт свою струю живую
И, умирая, все же не умрут.
Росы
Нежно укрыт одеялом туманным,
Ветер заснул в кроне старой ветлы.
Как хорошо в этом царстве хрустальном!
Сил набирают земля и цветы.
Ну а наутро, лишь брызнет рассвет,
Скатерть лучистая вспыхнет огнем.
В каждой росинке вдруг включится свет,
Солнце и небо омоются в нем.
Рухнувшее счастье
Отболела душа, запорошена
и покрылась кромкою льда.
Воровски, неспросясь,
непрошено в этот дом закралась беда.
Паутиною сердце окутала,
пеленою закрыла глаза,
Нас с тобою обманом запутала,
что распутать уже и нельзя.
Пью мертвецки. Нет бы одуматься,
выгнать пришлую старой клюкой!
Посмотри, ведь под кромкою тонкою
сила жизни струится рекой.
Будет время, и сердце согреется,
и начнется в душе ледоход,
А сейчас в том краю холодеющем
даже время замедлило ход.
Счастья льдинка рассыпалась вдребезги,
не собрать, не сложить по частям.
И смеется поземкою старая,
что любовь разлетелась к чертям.
Счастье, счастье, какое ты хрупкое,
как тебя удержать, не сгубить!
А за рухнувшим счастьем, как водится,
рвется жизни тончайшая нить.
Новогодний случай