Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Накануне визита советских руководителей в ФНРЮ, запланированного на конец мая 1955 г., западных дипломатов в Белграде беспокоил вопрос о возможности реализации СССР планов по нейтрализации Югославии и включению ее в некий, пока «виртуальный» блок нейтральных стран, простирающийся от Финляндии, через эвентуально нейтральную Германию и Австрию до Балкан. Тито в беседе с французским послом Куле 23 мая 1955 г., отвечая на его вопросы, вызванные также и недавним заявлением В.Молотова о необходимости создания в Европе по примеру Австрии пояса нейтральных государств, сказал, что Югославия не Австрия и ее внешняя политика не может следовать австрийской¹⁵⁴.

Представление о том, что одной из главных задач советской делегации в ходе визита в Белград, если вариант убедить югославов вернуться в социалистический лагерь окажется невыполнимым, будет намерение добиться нейтрализации Югославии, было доминирующим на Западе¹⁵⁵. Возможно, что этому способствовала информация о проекте нового советско-югославского договора, вероятно подброшенная в западные СМИ разведслужбами. Его положения формулировались таким образом, что напоминали компиляцию из советско-югославского межгосударственного договора 1945 г., договора о правовом оформлении Организации стран Варшавского договора 1955 г., а также принципов, на которых был создан в 1953-54 гг. Балканский пакт. Позже, заключенные в этом проекте тенденции, характеризовались в дипломатических кругах как попытка «финляндизации» Югославии¹⁵⁶.

Политика Югославии в 1954–1956 гг. прошла через серьезные испытания. Югославскому руководству в этот период предстояло твердо выдерживать курс на внеблоковое существование, курс к этому времени большинством одобренный, но еще не принятый и не понятый, ни Москвой, ни Вашингтоном, и главное, не закрепленный еще документально на каких-либо международных форумах стран с подобной ориентацией при участии Югославии. Этим обстоятельством объясняется тактика перманентных встреч, совещаний и конференций югославов с советскими и западными дипломатами разных уровней накануне визита советской делегации в Югославию в мае-июне 1955 г. Западным державам они обещали, что нормализация отношении с СССР не приведет к их возвращению в социалистический лагерь и отказу от продолжения сотрудничества с ними. Московским «товарищам» югославские коммунисты говорили о своем твердом намерении сохранять равную дистанцию между двумя блоками, развивая взаимовыгодные отношения, как с Западом, так и с Востоком.

Не случайно, что именно в те годы, когда Белград «центрировал» свой курс в отношениях с русскими и американцами, пока полемически, а не конституционально, ортодоксы в КПСС, говорили, что Югославия уже стала капиталистической страной, тесно связанной с США и НАТО и заслужила соответствующего к ней отношения. В то же время консерваторы в Вашингтоне уверяли всех, что они всегда напоминали властям, что Тито троянский конь мирового коммунизма и ему нельзя верить. В этих обстоятельствах югославы должны были как можно скорее показать и Москве и Вашингтону, что их политика не только наполненная прагматическими комбинациями инструментально-тактическая линия, а сознательно избранная долгосрочная стратегия, теоретически сформулированная ведущими государствами третьего мира – Индией, Бирмой, Индонезией и Египтом, с ними и Югославией, и воплотившаяся в их совместной практической политике под названием «миролюбивое сосуществование» или «неприсоединение».

Сразу же после июньских переговоров 1956 г. в Москве, Тито встречается 18–19 июля в своей резиденции на Бриони с Неру и Насером. Они продолжили обсуждение проблем мировой политики в контексте задач, стоявших перед формирующимся движением неприсоединения, а также, возможно, вопросов по его консолидации и созданию некоего руководящего центра. Переговоры проходили трудно, поскольку югославы не могли согласовать с Неру и Насером итоговое коммюнике встречи. Неру вообще сначала отказывался от идеи такого документа, говоря, что в мире сейчас происходит инфляция деклараций¹⁵⁷.