Югославия в XX веке. Очерки политической истории

30 ноября 1971 г. Й. Броз Тито встретился с руководством СК Хорватии в Караджорджеве. Присутствовали члены Исполнительного комитета и представители общественно-политических организаций Хорватии, всего 20 человек. Встреча длилась 20 часов. Тито осудил Матицу хорватскую как центр контрреволюции¹¹⁷, а Исполнительный комитет СК Хорватии объявил находящимся в кризисе и расколотым на фракции и группы. Руководители Хорватии в ответ приводили старые аргументы. Тито не понравилось, что он не услышал самокритики. Вместо этого хорватские «руководящие товарищи» постоянно употребляли слово «унитаризм», который якобы опаснее национализма. Однако, по мнению Тито, надо было различать унитаризм как остаток догматизма и унитаризм как единство и неделимость Югославии¹¹⁸. На этой встрече Тито высказался и о идее суверенитета республики: «Это что еще за второй суверенитет? Нельзя сейчас создавать какой-то свой, отдельный, наподобие классического государства. А такие тенденции существуют. Есть только один югославский суверенитет, он состоит из суверенитетов всех республик»¹¹⁹.

1-2 декабря 1971 г. состоялось заседание президиума ЦК СКЮ. Тито рассказал о содержании своих разговоров с руководством Хорватии, просил рассмотреть ситуацию во всей Югославии. По его мнению, в Хорватии было сформировано национальное движение, а руководство республики не дало отпор контрреволюционным группам, которые стояли за спиной этого движения. Он подчеркнул, что источник волн национализма и шовинизма, который захлестнул Хорватию, находился в Матице хорватской. Наряду с национализмом Тито, как обычно, осудил и унитаризм, но высказался за единство Югославии как неделимого и целого государства. Представители СК Хорватии согласились с критикой, но причины роста национализма объяснили медленным решением общественно-экономических проблем¹²⁰.

Личное участие Тито в критике курса СКХ, выбранная тактика и жесткость формулировок все же заставили руководство Хорватии каяться. С. Дабчевич-Кучар призналась, что «были случаи подогревания политической температуры» со стороны руководства СКХ. Она оправдывалась, что, когда говорили о движении, то «имели в виду не создание другой организации, а готовность включить широкие массы народа в политику Союза коммунистов Югославии и Союза коммунистов Хорватии», имели в виду «поддержку рабочего класса, крестьянства и большей части интеллигенции». Позицию руководства Хорватии она пыталась представить как современную и прогрессивную, подчеркивая, что в партии в то же время есть консервативная группа, которая стоит на антисамоуправленческих и антиюгославских позициях. К ним она добавила унитаристов, этатистов и сербских шовинистов, которые не были лишь реакцией на хорватский шовинизм. «И когда будем бороться против хорватского шовинизма, – уточнила она, – должны будем бороться и с этими силами, должны дать им бой»¹²¹.

Руководство СКХ колебалось и не хотело подавать в отставку, надеясь, что его поддержит рабочий класс. Поэтому к Загребу были подтянуты войска, полиция и спецслужбы, которым были выданы четкие инструкции на случай беспорядков. Генерал Д. Йованович через семнадцать лет после этих событий вспоминал, что Й. Броз Тито сообщил ему о намерении контрреволюционных сил с помощью студентов захватить власть. Генерал в ответ заверил, что все находится под контролем. С. Дабчевич-Кучар в воспоминаниях пишет: «Это было решающим для меня при подаче в отставку. Мы не хотели и не имели права быть причиной столкновений с тяжелыми последствиями»¹²². В итоге партийное руководство Хорватии, включая С. Дабчевич-Кучар, М. Трипало, П. Пиркера, подали в отставку на пленуме ЦК СКХ 12–13 декабря 1971 г.

Но еще 7 декабря были арестованы все редакторы еженедельника «Хрватски тьедник», самого старого органа Матицы хорватской. 11 декабря 1971 г. произошла коллективная отставка Исполнительного комитета Матицы, 20 декабря в отставку отправлены члены ее Центрального комитета и Президиума. Деятельность Матицы хорватской была прекращена. Ее здание и архив были опечатаны полицией, позднее их передали Академии Наук.

Пик арестов и дальнейших судебных разбирательств пришелся на 1972 г. В марте прошли массовые аресты студенческих лидеров с формулировкой «за контрреволюционные действия против народа и государства». По официальным данным, в 1972 г. к суду были привлечены 947 рядовых членов партии и 69 коммунистов – членов ЦК. Так называемые политические меры были применены к 1052 членам партии: из Союза коммунистов исключены 741 человек; 31 руководителя перевели на другие должности; в отставку со своих должностей ушли 280 человек¹²³.