Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Система ротаций не могла, естественно, придать стране стабильность. Провозглашенную новым югославским руководством цель: «И после Тито – Тито» реализовать было невозможно. Верховного и признаваемого всеми арбитра в сложнейших и противоречивых отношениях между республиками и краями, между югославскими народами больше не было.

В этот период существование Югославии отягощали стразу три одновременных крупных процесса: экономический кризис, политико-идеологический кризис, а также массовое сепаратистское движение албанского населения в сербском автономном крае Косово.

Экономический кризис, в который Югославия начала втягиваться со второй половины 1970-х годов, усилился в начале 1980-х, после смерти Тито. Его динамика впечатляла. Темпы роста общественного производства резко замедлились (с 7 % в 1979 г. до 2,3–0,7 % в 1980–1983 гг.), а затем с 1983 г. начали сокращаться. После продолжительного периода, когда жизненный уровень населения только рос, он начал падать – на 7,5 % в 1980 г. и на 30 % за последующие четыре года.

На страну обрушилась проблема огромной задолженности, которая усугубилась нефтяным кризисом на мировом рынке и увеличением цен на энергоносители (1979–1980). Энергетический кризис оказался для югославского руководства неожиданным, и государство оказалось в полной зависимости от поставщиков энергоносителей. И хотя только за ввоз нефти Югославия должна была платить более 7 млрд, долларов США, «инвестициономания» не прекратилась. Однако прежде всего на проблему задолженности влиял широкий фронт неконтролируемого заимствования со стороны республик³⁷.

К концу 1985 г. безработица составила 15 %, инфляция – 100 %, внешний долг приближался к 21 млрд, долларов США. Его обслуживание становилось для правительства неразрешимой проблемой. Особенно сильно кризис бил по положению слаборазвитых республик и краев³⁸.

Ошибки в экономической политике, эгоизм республик, мировой энергетический кризис привели к тому, что вместо ожидаемого экономического бума самый большой в истории Югославии инвестиционный вал завершился экономическим кризисом³⁹.

Но главное, стало ясно, что система объединенного труда и основанная на ней «договорная экономика» функционируют неэффективно. Это заставляло задуматься над пересмотром всей системы координат «карделевской Югославии». Однако коллективное руководство Югославии оказалось неспособным что-то кардинально изменить или предложить нечто принципиально новое. Вместо радикальной реформы союзные руководители смогли предложить лишь «Долгосрочную программу экономической стабилизации».

Эта программа была подготовлена после двухлетних публичных дебатов, главным координатором которых был словенский представитель в Президиуме СФРЮ Сергей Крайгер. Документ, объемом в 15 000 страниц, получил статус официального документа XII съезда СКЮ (1982). Однако труд Крайгера был компромиссным и неконкретным, фактически эта была очередная «лекция, которую элита преподавала самой себе, без каких-либо последствий»⁴⁰. Программа Крайгера не только консервировала существовавшее положение, но и с самого начала не выполнялась. Так, инфляция в 1984 г. была около 60 %, вместо запланированных программой 15 %.

Как отмечает Д. Йович, это были годы стагнации, когда «о реформах много говорили, но одновременно делали все, чтобы ничего не менять». Югославская элита сохраняла верность карделевскому проекту. В результате среди субъективных причин экономического кризиса на первом месте была идеология, которая вела к децентрализации и фаворизировала дробление югославского рынка⁴¹.

В стране резко усилились позиции национальных бюрократий («этнократий»). Возникла концепция «национальной экономики» (призванная заменить «договорную»), согласно которой каждая республика все необходимое для себя производила сама. Более того, республики начали вводить специальные меры для защиты своих предприятий от конкуренции с другими югославскими предприятиями. Это привело к окончательному экономическому обособлению республик. Хрупкий общеюгославский рынок стал на глазах распадаться на шесть республиканских и два краевых. Центральное правительство все больше теряло контроль над экономическими процессами, а республики набирали все больше иностранных займов, которыми не могли эффективно распорядиться. Затянувшийся экономический кризис на глазах превращался в кризис функционирования всего югославского государства, прождал другие кризисы, в том числе и в области национальных отношений.

В конце концов, по словам российского историка В.К. Волкова, «национальные проблемы превратились в „ось“ политической жизни страны» и «наблюдались повсеместно», когда началась «прогрессирующая дестабилизация федерации, когда происходила своего рода цепная и неуправляемая реакция нарастания национальных противоречий»⁴².