Югославия в XX веке: Очерки политической истории

Ситуация в Хорватии по-прежнему заметно отличалась от сербской. Ответным шагом на критику существовавшего строя в Сербии стала инициатива пассивного до этог: хорватского партийного руководства во главе с главным идеологом ЦК СКХ Стипе ІШ -варом, которое пыталось доказать, что положение дел в Хорватии намного лучше, чем і Сербии, что хорватская интеллигенция отнюдь не выступает против режима.

Хорватскими коммунистами были инициированы несколько совещаний на актуальне темы. На совещании в мае 1984 г. в Загребе был подготовлен документ «О неко-•:*пых идейно-политических тенденциях в художественном творчестве, литературной, ■еэтральной и кинокритике и в публичных выступлениях части творческой интелли-'енции, в которых выражены политически недопустимые вещи». Критике были подвернуты более 100 деятелей литературы и культуры, в основном из Сербии. Совещание • ризывало коммунистов в масс-медиа и художественных произведениях противостоять юлу антикоммунизма.

Материалы совещания просочились в прессу. Прозванные «Белой книгой» они вызвали всеобщее возмущение и особенно бурную реакцию в Сербии. Не только интеллигенция, но и республиканские партийные верхи посчитали книгу новым доказатель-гтвом того, что Хорватия осталась националистической и коммунистической. Более 'ого, сербское руководство обвинило Хорватию во вмешательстве в свои внутренние іела. Однако инициатор «Белой книги» Стипе Шувар снискал определенные симпатии ! не только в Хорватии. Он даже стал рассматриваться кандидатом на роль общеюгос-^авского лидера теми силами, которые желали консервации существовавшего положения в рамках конституции 1974 г. Но выдвигать общеюгославские задачи мешал основополагающий принцип «уставобранителей» - конфедерализм⁵⁶. Этому препятствовали я события во всей Восточной Европе, неумолимо приближавшие крах всей социалистической системы. Ничего не менять было уже невозможно.

О позиции хорватского руководства надо сказать особо. Еще три года после смерти Тито во главе республики находился один из его ближайших соратников и лидеров пос-іевоенной Югославии Владимир Бакарич, который объединял в Хорватии высшие государственные и партийные посты. Он, как и многие югославские лидеры, считал главной опасностью для государства «великосербский национализм» и, в частности, резко протестовал против сербской политики в Косове.

В узком кругу своих наиболее близких соратников, Бакарич выступал за внутри-югославский союз Хорватии со Словенией и за подключение к этому союзу Боснии и Герцеговины. Он призывал отказаться от стереотипов межвоенного периода, когда Словения играла на хорватско-сербских противоречиях. Теперь, доказывал Бакарич, она в полной мере осознает главным препятствием своего нормального общественного развития «примитивность, консерватизм и „балканский менталитет¹¹ союзной администрации (под ней он понимал сербское руководство. - К.Н.). Но стратегической линией Хорватии при этом должно быть - непровоцирование Сербии, то есть контролирование своих «националистов». Эту роль следует предоставить другим республикам. Отсюда и так называемая хорватская политика молчания в тот период⁵⁷.

После смерти Бакарича к власти в Хорватии пришло первое послевоенное поколение руководителей, Среди них был и его главный фаворит - Стипе Шувар. Деятельный и амбициозный он принялся собирать вокруг себя сторонников, в том числе и в средствах массовой информации, а затем ринулся в идеологические битвы. Их характерным проявлением и стала «Белая книга». Фактически именно при Шуваре Хорватия начала отходить от предыдущей «политики молчания»⁵⁸.

Экономический и политико-идеологический кризисы все время отягощались событиями в Косове, где положение сербского населения постоянно ухудшалось. С целью обратить на себя внимание косовские сербы стали прибегать к коллективным петициям в вышестоящие органы власти⁵⁹ и организовывать марши протеста на Белград. Союзное партийное руководство было вынуждено образовать рабочую группу во главе с представителем Словении в Президиуме ЦК СКЮ Миланом Кучаном. В апреле 1986 г. Иван Стамболич, первым из сербских политиков высшего ранга, посетил Косово. Он заявил, что протесты косовских сербов оправданы, но предостерег их от связи с теми, кто ими манипулирует»⁶⁰.

События в Косове в решающей степени влияли на то, что общеюгославский демократизм сербской оппозиционной интеллигенции постепенно все больше стал заменяться национальными идеями. Если раньше многие из оппозиционеров, включая того же Доб-рицу Чосича, считали югославскую федерацию лучшим решением сербского вопроса, то теперь она начинала трактоваться ими как прежде всего механизм для подавления всего сербского⁶¹.