Югославия в XX веке: Очерки политической истории

Ко всему прочему добавились интриги. При дворе Романовых имелось мощное ан-тисербское лобби в лице пресловутых «черногорок», дочерей Николы Черногорского -Анастасии и Милицы. Постоянно интригуя, они чернили Драгу, добиваясь результата, -не случайно первой охладела к идее ее приема именно императрица³². С.Ю. Витте прямо говорил об этом: «Когда государь был в Ялте, король Александр, по-видимому, хотел приехать к нему с женой с визитом, но визит был отклонен, что произошло не без интриг черногорок». И далее о них же: «Замечательно, что когда король Александр женился на бывшей фрейлине своей матери, сделав, таким образом, mesalliance, то черногорка № 2 (Анастасия Николаевна. - А.Ш.) говорила, что король дурно кончит»³³.

Под влиянием Александры Федоровны (ее мнимая «болезнь» была плохо скрытым демаршем) и Николай II склонился к отказу от приема сербской четы. Тем более, что политическая заинтересованность Петербурга в Драге, которая, повторимся, в какой-то мере ощущалась в момент свадьбы, уже отсутствовала - экс-король Милан (этот, по выражению Александра III, «подлец», «мерзавец» и «скот»³⁴, гарантом невозвращения коего в Сербию и являлась новоиспеченная королева'), почив в Бозе, более не беспокоил.

Несмотря на это, подчеркнем особо, - неожиданный для многих (после многомесяч-ных-то обещаний) отказ сербам во встрече менее всего напоминал продуманную дипломатическую комбинацию: то был скорее спонтанный шаг императора, продиктованный женским капризом. Но именно он и стал роковым для династии Обреновичей...

С одной стороны, отмена визита привела к правительственному кризису - кабинет Вуича подал в отставку, мотивируя свое решение тем, что «царь не благоволит к сербскому режиму». С другой - обрушила почти до нуля авторитет Александра и Драги в народе, во многом державшийся как раз на представлении о русском покровительстве. И с третьей (все по той же причине) - окончательно развязала руки заговорщикам.

После отставки Вуича к власти пришло правительство радикала Перы Велимиро-вича, министра общественных работ в прежнем кабинете. Король делал вид, что ради-кально-напредняцкая «фузия» и ее программа по-прежнему пользуются его доверием. Но всем было ясно: П. Велимирович - это временная фигура. Не прошло и месяца, как Александр (20 ноября 1902 г.) назначил на пост нового премьера генерала Димитрие Цинцар-Марковича. Он возглавил «нейтральный» кабинет, что означало возвращение монарха к личному правлению. Российский посланник Н.В. Чарыков во время аудиенции во дворце открыто заявил ему - переход к реакции может иметь для династии гибельные последствия³⁵. И как в воду глядел...

7 декабря в белградском официозе была опубликована программа нового правительства (читай - личного режима). С точки зрения внутренней политики она предполагала коренную ревизию Основного закона и роспуск Сената, что в действительности означало желание короля отменить Устав 1901 г. и вернуть в силу конституцию 1869 г. Не менее показательны и новации в сфере внешней политики. По привычке твердя о развитии «братских связей с Россией», авторы программы главный акцент сделали все же на «в ажности соседских интересов», которые связывают Сербию с Австро-Венгрией, почему отношения между ними и «должны укрепляться». Поворот был налицо... Вот только внутренних сил для его поддержки не осталось. Да и внешние отнюдь не спешили жать протянутую Белградом руку. Вена, в частности, была по горло сыта внешнеполитичес-■ ими кульбитами сербского монарха, чтобы снова ему поверить и взять под крыло. Она промолчала, словно ожидая чего-то³⁶’.

* ³ *

Тем временем, заговор против королевской четы продолжал разрастаться. Его «молодые» инициаторы, предводимые капитаном Драгутином Димитриевичем-Аписом, вошли в контакт с отставными старшими офицерами: полковником Александром Машиным (брат первого мужа королевы Драги) и генералом Йованом Атанацковичем, а также с политиками, действиями коих руководил бывший министр внутренних дел и горячий сторонник экс-короля Милана Джордже Генчич. Была установлена связь и с проживавшими в Швейцарии Карагеоргиевичами.

Несколько раз в течение года заговорщики планировали покушение на монарха, но все их планы неизменно срывались - предчувствуя опасность, Александр Обренович отменил свое участие в любых публичных торжествах.