Югославская трагедия

1. Тито, устанавливая после сорок пятого года границы внутри Югославии, передал другим республикам сербские земли.

2. Выселял сербов из Боснии и Герцеговины, из Косово и Хорватии, уменьшая в этих районах процент сербского населения. Провозгласил существование македонской нации на землях, всегда принадлежавших сербам. Не сделал Боснию и Герцеговину частью Сербии.

3. Разрушил федеральную службы безопасности, передал ее республикам, а армию поставил под командование хорватских генералов, среди которых был и Франьо Туджман, будущий президент Хорватии…

В 1974 году внес поправки в конституцию, предоставив большую свободу республикам. Новая конституция превратила Югославию в слабую конфедерацию. Почва для развала страны была подготовлена…

На самом деле все эти обвинения беспочвенны. Йосип Броз Тито безжалостно расправлялся с любыми проявлениями национализма, считая их опасными для созданного им государства. И в том числе не церемонился с хорватами, если они открыто высказывали недовольство режимом.

А хорваты были недовольны тем, что в руководстве Союза коммунистов слишком много сербов и мало хорватов. Что крохотная Черногория имеет столько же прав, сколько и большая Хорватия. Что сербы занимают ведущие позиции в партийном аппарате и в органах государственной безопасности даже на территории Хорватии. Что валютные доходы республики, получаемые от адриатического туризма (на ее территории находятся такие знаменитые курорты, как Дубровник), передаются другим республикам. Но когда в 1967 году ассоциация хорватских писателей опубликовала «Декларацию о названии и положении хорватского литературного языка», которую можно было истолковать как националистический документ, Тито возмущенно заявил:

— Эти люди нанесли нам удар в спину. Больше у нас подобных вещей никогда не случится.

Последовали жесткие репрессии.

В 1971 году в Загребе и других хорватских городах прошли волнения, бастовали тридцать тысяч студентов, требуя создания самостоятельного государства. Тито сказал тогда, что в Загребе «действуют контрреволюционные элементы, либералы и сепаратисты», и сместил республиканское партийное руководство.

Для Тито его хорватское происхождение не имело никакого значения. Тито столь же мало ощущал себя хорватом, как Сталин считал себя грузином, Троцкий — евреем, а Дзержинский — поляком.

Хотя это сравнение не подходит, потому что между сербами и хорватами нет больших этнических различий — отличить серба от хорвата очень трудно, и они говорят практически на одном языке, который в Загребе назывался хорвато-сербским, а в Белграде — сербо-хорватским.

Тито считал себя вождем всех народов Югославии. Ему казалось, что хорошо продуманный федерализм уничтожит национализм. Но он ошибся.

Хочешь уйти? Не отпущу

Первую Югославию создали державы-победительницы в Первой мировой войне. Ими руководило желание восстановить этническую справедливость — дать самостоятельность народам Центральной и Юго-Восточной Европы, в первую очередь, на Балканах.

Балканские либералы начала XX века верили в панславянскую идею, в преодоление этнических и конфессиональных различий и возможность совместной жизни. Но новые государства, возникшие на обломках Австро-Венгерской империи — Югославия и Чехословакия, — уже несли в себе зародыши этнических конфессий.

Коммунист Йосип Броз Тито, напротив, исходил из того, что этнические различия непреодолимы, поэтому каждая этническая группа должна получить равные права. Если бы Тито мог жить вечно, единое государство существовало бы и по сей день. Но в мае 1980 года Тито скончался. После его смерти как-то сразу на свет божий вылезли все проблемы.

Коммунисты были уверены, что избежали ошибок, которые подрывали стабильность первой Югославии. Но и федерация оказалась столь же нестабильной: объединение республик было непрочным. Стремление к самостоятельности сильнее всех других чувств и настроений.

Еще почти десять лет после смерти Тито федерация держалась жестким корсетом сплетенного воедино аппарата госбезопасности и армии. Когда корсет ослаб, федерация рассыпалась. Это могло произойти бескровным путем. Но в Югославии началась война, потому что сербское руководство не хотело отпускать ни Словению, ни Хорватию.

Тито запрещал вспоминать о братоубийственной бойне. Надеялся, что с годами память о пролитой крови исчезнет, национальные чувства остынут, люди привыкнут жить вместе. Но молчание — не лучший способ разобраться с прошлым. Запрет откровенно говорить о прошлом привел к тому, что история превратилась в набор опасных мифов. Люди тайно читали псевдоисторические книжки и изумленно говорили: «Так вот, значит, как было! Значит, они всегда нас убивали!»

Вместо того, чтобы разобраться с прошлым, выяснить историческую правду и примириться, люди черпали в запрещенной истории ненависть и желание рассчитаться со старыми обидчиками.