Югославская трагедия

Обогнув палаццо, он крупно зашагал, сам не зная куда, словно стремясь затеряться в лабиринте темных, извилистых закоулков, выходящих на Толедо. Он долго бродил там, собираясь с мыслями, пока не принял решения: немедленно, сейчас же, увидеть Тито, сказать ему, что переговоры по военно-техническим вопросам зашли в тупик. Представители средиземноморского командования ходят вокруг да около вопросов реальной помощи НОВЮ. Вооружение, боеприпасы и снаряжение они обещают доставить только на остров Вис, то есть, по сути дела, переложить из одного закрома в другой. Знают ведь, что югославы не могут перебросить все это на материк: у нас нет ни пароходов, ни транспортных самолетов. А взамен поддержки боевой авиацией союзники требуют согласия на высадку их оперативного десанта в Далмации с тем, чтобы он, десант этот, мог вести наступательные операции через Сараево на Белград или через Загреб на Будапешт. На это ни в коем случае нельзя согласиться. Да и народ и армия этого не допустят. «Посади свинью за стол, она и ноги на стол», — вспомнил Арсо русскую пословицу.

Через полчаса быстрой ходьбы в гору он уже приближался к мраморной вилле, которую когда-то занимала английская королева Виктория.

Тито находился здесь, у Черчилля. В последнее время Арсо потерял связь с маршалом, тот все время в разъездах: то в Риме, то на острове Капри, то еще где-то. Маклин как будто нарочно таскает его всюду за собой, отвлекая от дел. Но вот прилетел Черчилль, и теперь маршал, наверное, нажимает на него, требуя настоящей и незамедлительной помощи. «Да будет ли толк? Пора бы вообще кончать со всей этой канителью, пора возвратиться к себе на Вис, — думал Арсо. — В Югославии идут ожесточенные бои. Надо перебраться на континент, к родным войскам. Немцы так или иначе вынуждены будут оставить Балканы. Врага надо громить на путях отхода, на марше. Скорее бы установить контакт с приближающейся Красной Армией. Надежда сейчас только на нее. К счастью, она уже близко!»

Преодолев некоторое стеснение от мысли, что он своим приходом может побеспокоить премьера Англии, Арсо решительно направился к подъезду виллы, казавшейся необитаемой. Венецианские окна были плотно занавешены изнутри.

Из-за статуй, стоявших по сторонам ворот, тотчас же шагнули двое часовых с карабинами. Один из них, увидев перед собой югославского генерала, энергично оттопал ногой приветствие и пропустил Арсо Иовановича к вилле. В вестибюле встретил второй, офицерский пост. Арсо назвал себя.

Офицер почтительно взял два пальца под козырек и, посмотрев в лежавшую у него на столике бумагу, мягко сказал:

— Вас в списке нет.

Арсо объяснил, что он, начальник верховного штаба НОВЮ, идет к маршалу.

— Помимо лиц, указанных в списке, никого не приказано впускать, — тверже заявил офицер.

Взглянув в список, Арсо увидел в нем фамилии всех, кто прилетел с Тито: Ранковича, Велебита, Ольги Нинчич. Не было только его, Арсо Иовановича. Это озадачило и смутило. Он молча повернулся и вышел на улицу.

«Что это значит? — задумался Арсо, отходя от виллы. — Не может быть, чтобы Тито намеренно скрывал от меня свои переговоры с Черчиллем. Вероятно, он просто убежден, что я слишком занят делами в штабе Вильсона и поэтому не могу сюда прийти».

Но такой вывод не успокаивал. Анализируя отношение к нему Тито и Ранковича, Арсо невольно склонялся к мысли, что они, пожалуй, не всегда с ним искренни. Почему-то сторонятся его, часто не соглашаются с той линией, какую он проводит в вопросах военной политики… «Быть может, — рассуждал Арсо, — у них есть какая-то своя особая партийно-политическая линия, которую они утаивают от меня, как от бывшего кадрового офицера королевской армии. Недаром ведь, сдерживая проведение решительных операций против немцев и местных квислинговцев, Тито всегда говорил: «Арсо, подожди. Ты не все понимаешь». Да, действительно трудно понять эту странную тактику: подсчитывать только наступления немцев, даже писать историю их семи наступлений, а самим выступать лишь в качестве героев более или менее успешных бегств! На эти упреки Тито отвечал: «У меня свои планы. Нужно пока выдержать, нужно экономить силы к решающему моменту». Экономить силы! — Арсо скорбно усмехнулся. — Об этом надо было думать у Сутески… Но вот и решающий уже наступил момент: немцы ведут седьмое наступление, хотят уничтожить НОВЮ до прихода Красной Армии… А мы — руководство — торчим то на Висе, то теперь тут, в Италии; толчем воду в ступе… Но почему же все-таки Тито избегает меня и скрывает свои планы, не пускает на конференцию с Черчиллем? Когда кончится это недоверие? Не доверяет… Неужели все из-за того, что я — старый военспец?!»

Эта мысль мучила Арсо: «Уже почти три года я активно воюю с врагами родины, третий год член партии… Зачем же тогда было принимать меня в партию?..»

Арсо почувствовал себя очень одиноким.

Долго еще в эту ночь его высокая фигура бесприютно маячила на темных, узких улицах старого Неаполя.

11