Югославская трагедия

Правда, до Вальево все же дошли и даже вызвали в стане врага панику, но для проведения решительной операции, естественно, не хватило ни снаряжения, ни боеприпасов. Пришлось повернуть назад, опять прорываться через вражеский обруч, опять нести бесконечные потери… При переходе железнодорожной линии Ужица — Пожега, на подступах к своей деревне, в которой он не был три года, погиб еще один славный герой армии, заместитель командира 2-й бригады Луне Милованович.

Вновь сформированные 21-я и 22-я сербские дивизии, тоже брошенные Поповичем на север, не продвинулись дальше долины реки Топлица. Путь им преградил фашистский болгарский экспедиционный корпус. Партизанские части начали переправляться через Западную Мораву. Предполагалось, что они выйдут к Южной Мораве и соединятся с нами, чтобы потом сделать общий последний прыжок в районы Заечара, Княжеваца, к восточной границе. Но Коча Попович поставил теперь новую задачу перед Первым корпусом: задержать продвижение немцев, отходящих из Греция, не пустить их на север к Белграду.

Получалось какое-то противоречие. С одной стороны, по директиве Арсо Иовановича нам нужно пробиться к югославско-болгарской границе навстречу Красной Армии и затем вместе с нею идти на Белград, а с другой стороны, наше движение на росток должно ограничиться долиной Южной Моравы! Мы не должны пустить немцев на север! То есть, иначе говоря, дать им генеральное сражение еще до того, как Красная Армия сможет оказать нам непосредственную помощь. Подобный приказ Перучица считал невыполнимым. Он был откровенен со мной и Кичей и не стеснялся в резкостях по адресу Поповича, жестокого, самовлюбленного и малоудачливого полководца. Разве Попович не знает, что немцы, начав в Сербии свое восьмое наступление, стягивают сюда, в Восточную Сербию, огромные силы? Они явно хотят покончить с партизанами, чтобы развязать себе руки для борьбы с русскими. Из Крагуеваца и Чуприя к Черногории направляются полки Недича и немецкая седьмая дивизии СС; они теснят 12-й воеводжанский корпус; с юга, из Греции, отступают гитлеровские дивизии «Принц Евгений» и Первая Альпийская. Западнее, на самом верху Копаоника, на Сувом Рудиште и Пийном Преслу, идут жестокие бои с корпусами четников, которых Драже Михайлович собрал со всех областей Сербии и послал на помощь немцам. Все эти силы стремятся помешать объединению партизанских частей, идущих из Боснии, с частями, расположенными в Сербии. 29-я дивизия из 2-го Черногорского корпуса как будто бы уже не может сюда проситься, и Пеко Дапчевич задержал ее в пути на Нови Пазар. Две новые сербские дивизии завязали бои с противником западнее Лесковац. В общем враг жмет со всех сторон.

Перучица сказал, что предвидит катастрофу, если в этих условиях мы будем пассивно ожидать здесь врага.

— Что же делать, чтобы избежать этой катастрофы? — спросил Кича.

Перучица пожал плечами, не находя ответа. Он растянулся на земле, уткнувшись лицом в жесткую траву. Я прилег рядом, мне хотелось что-то придумать, что-то подсказать ему.

Вдруг он слегка приподнялся, с любопытством уставившись на мохнатого шмеля с оранжевым брюшком и голубыми бусинками глаз, который упрямо взбирался по стеблю пырея, цепляясь лапками за плоские листочки. Добравшись до половины стебля, он упал, наверное, уже не в первый раз, и снова начал карабкаться, постепенно наклоняя стебель своей тяжестью, непрерывно стремясь к колоску. Наконец, схватил его крепко и прижал к земле.

Майор улыбнулся.

— Упорный! — сказал я. — Добился-таки своего.

Тут Перучицу окликнули.

— Друже майор!

Мы обернулись.

Патрульные подводили к нам человека в коричневых галифе и белой меховой безрукавке, черноволосого, коротко остриженного, в очках.

— Да живео свободата! — приветствовал он Перучицу. — Вы командир партизанской части? Позвольте представиться, — заговорил он, мешая сербские и болгарские слова: — Капитан Боте Атанасов, курьер командующего первой болгарской армией в секторе Крива Паланка.

Это было настолько неожиданно, что Перучица отступил на шаг назад.

— Болгарской армией? — переспросил он удивленно.

— Да. А разве вы не знаете, что наш вождь Георгий Димитров еще летом сорок первого года призвал нас к борьбе против оккупантов и болгарских фашистов? Разве вы не слышали, как наши партизанские отряды сковывали в Среднегорье двадцать тысяч немцев и полицейских?

— Нет, мы не знали о таком размахе вашей борьбы, — признался Янков.

— Вот так здорово! — в свою очередь удивился Атанасов. — Значит, от вас скрывали нашу борьбу? Это очень плохо, что наши действия были так изолированы. Но теперь, друзья, все это позади. Отныне русские, югославы и болгары вместе навсегда! Под одним знаменем, на котором написан священный девиз: «Смерть фашизму! Единство славян! Правда и свобода народам!» — торжественно заявил Атанасов.