Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»

Бизнесмен отдал Юрику кирпич, деньги и отошел, очень довольный сделанным капиталовложением.

Не обошлось и без недоразумений. Подошла какая-то шустрая тетенька, прочла плакат, усмехнулась и тоже купила кирпич. А надпись на нем она сделала по-английски: «I wish ту neighbour to break her leg»[10]. Продала ей кирпич Кира, у которой они шли вовсе нарасхват. Еще бы они не шли! Сначала прохожие видели юную стройную красавицу, улыбавшуюся им со штабеля кирпичей, как с рекламного плаката, а уже потом замечали и плакат, и сами кирпичи. Кира надела для такого случая самое нарядное мамино пальто, шляпу с широкими полями, сделала изумительный макияж и выглядела как картинка. А сидящий у ее ног и совершенно обалдевающий от счастья Кутька в новом синем ошейнике и поводке придавал ей дополнительный шарм. В молитвах Кира, однако, разбиралась пока слабо, а потому только улыбалась и говорила, показывая на плакат: «Там все написано!» Сделанные покупателями надписи она, конечно, не читала, только складывала кирпичи в заранее приготовленные пустые коробки из магазинов. Зловещую надпись углядела Юлька и, показав ее ребятам, в негодовании расколошматила кирпич о тротуар, а потом для верности еще и потоптала осколки ногами.

— А смыть надпись никак нельзя было? — спросила смущенная Кира. — Кирпич жалко!

— Без таких кирпичей мы уж как-нибудь обойдемся! — ответила Юлька.

Уже к концу первого дня штабель был разобран по кирпичику и перевезен в коробках на стройку, а на другой день в строительном магазине была закуплена новая партия, вдвое больше пробной. И таким вот образом за две недели кирпичный дефицит на стройке был полностью ликвидирован. Более того, чтобы купить балки для стропил на новую крышу, решили продавать кирпичи и на ограду вокруг часовни. Окупилась и эта затея, и вскоре балки были закуплены. Оставалось только ждать тепла, чтобы начать кладку для наращивания стен и уже после приступить к постройке новой крыши. Но тут как раз подошли весенние каникулы, и стройка полностью застопорилась. Нет-нет, никаких новых строительных проблем не возникло! Просто Мишин решил на ка-никулы отвезти сестер к бабушке в Псков, и Юлианны уговорили крестовских ребят без них ничего не строить. Посовещавшись, все решили, что сестер надо уважить, все-таки часовня посвящена их святым. Да и многие ребята тоже разъезжались на каникулы кто куда.

Дмитрий Сергеевич сказал, что он отвезет девочек, побудет с тещей три денька и снова вернется в Петербург, а потому с ними в Псков поедет и Александра, которая потом привезет сестер обратно. Если она согласна, конечно. Вообще-то она может остаться и в Петербурге — отдохнуть от них, заняться своими делами. Это так Дмитрий Сергеевич сказал. Но девочки не желали и слышать об этом!

— Вот вы увидите, Александра, какое чудо наша бабушка! — сказала Юлька.

— А вы в Пскове когда-нибудь были? Нет? Ну так вам обязательно надо увидеть наш город! — сказала Аннушка. — Мы ведь обе там родились.

— Я догадалась, что вы обе родились в одном городе, — сказала, улыбаясь, Александра, — с близнецами, знаете ли, это часто случается. И с бабушкой вашей я очень хочу познакомиться. А вдруг она мне понравится, и я ее удочерю?

— Не получится! Не получится! Наша бабушка — не сирота, у нее уже давно есть мы! — закричала Юлька. — Это она может вас удочерить, если вы ей понравитесь!

При этих Юлькиных словах Дмитрий Сергеевич как-то странно крякнул.

— Какую-то вы ерунду несете, дочери мои милые, дочери мои любимые, — сказал он. Девочки очень удивились этим словам, а Дмитрий Сергеевич вздохнул и ушел.

«С этими взрослыми никогда сразу не поймешь, что у них на уме», — сказала про себя Юлька.

— Так вы поедете с нами, Александра? — спросила она.

— Конечно, поеду! Неужели я вас куда-то отпущу одних?

— Да, хорошая гувернантка — это что-то вроде помощника Ангела Хранителя, — глубокомысленно заявила Юлька.

Девочки с Александрой и отцом уехали, а в доме осталась одна Жанна. Не считая, конечно, Екатерины Ивановны, Тани, Павла Ивановича и Акопа Спартаковича. Но это была своя отдельная компания, и Жанну эти люди не интересовали — хозяйкой-то была она! Зато она пригласила погостить у нее денек-другой свою приятельницу Агафью Тихоновну. Ведьмы открыли в комнате сестер окно, изловчившись, накинули на висевшие иконы простыню, чтобы не смущаться, и произвели в комнате настоящий обыск.

Увидев на столе чертежи какой-то постройки, Жанна насторожилась.

— Не кажется ли тебе, Ага, что вот это подозрительно похоже на церковь?

— Не кажется. Потому что это определенно не церковь, а часовня.

— Фу, гадость какая!

— Мракобесие, каракурточка,[11] типичное мракобесие… А вот тут она во всей своей красе! — скривившись, Агафья Тихоновна взяла со стола фотографию и протянула ее Жанне. — Вот, полюбуйся!