Юлианна, или Игра в «дочки-мачехи»

– Ну-ка, расскажи мне про нее поподробней, касаточка!

Жанна рассказала матери Ахинее все, что знала о Кире Лопухиной.

– Собачку, говоришь, пожалела? А вот это плохо! Не полная, выходит, эгоистка. Но придется рискнуть.

– А в чем тут риск заключается?

– Девчонку эту надо переманить на свою сторону. А риск – он всегда есть, когда с молодыми имеешь дело. Души у них еще не задубелые, не закопченные. То доброта в ворота, то любовь-морковь в сердце, глядь – и засияла душа светом ангельским! Тьфу! Вот когда закоптится душа, как у тебя, красота ты моя беспросветная, так ее никаким ангельским лучом не просветишь. Ну что, попробуешь переманить девчонку на свою сторону?

– Попробую, мать Ахинея. Рискну!

– Вот и молодец! Кто не рискует, тот пьет натуральные соки вместо шампанского. Собачка у нее, говоришь, есть? Вот через собачку и действуй. А я тебе талисманчик заговоренный дам – поводок и ошейничек для песика. То есть не просто так дам, а продам, конечно.

Жанна вздохнула.

– А ты не жадничай, девушка! – прикрикнула на нее мать Ахинея. – Играешь на миллионное состояние, а сотню-другую евриков жалеешь? Ладно, я тебе в придачу еще талисманчик дам.

– Заговоренный? – спросила Жанна, вспомнив страницу Крыси Савской в газете «Тайная страсть».

– Нет, не заговоренный, а заряженный.

– Разве это не одно и то же?

– Конечно нет! В сложных случаях я не заговариваю талисманы, а заряжаю. Бесами.

Жан насторожился.

– Мелкими бесами, – уточнила мать Ахинея, искоса взглянув на него сквозь сумрак. – Не такими крупными и солидными, как ваш достойный опекун.

Жан ощерился и даже вильнул хвостом, он был польщен.

Мать Ахинея прошла в кладовочку, где у нее хранились ее колдовские причиндалы, и там долго копалась за приоткрытой дверью, что-то приговаривая себе под нос. Жанна сидела, нетерпеливо постукивая длинными зелеными коготками по столу, и ждала.

Воспользовавшись паузой, сделаем по ходу дела небольшое отступление.

Вот выше было сказано, что мать Ахинея поглядела на Жана «сквозь сумрак». Что это значит? А вот что. Духи действуют не совсем в одном с нами пространстве. Вокруг Ангелов, где бы они ни находились, всегда присутствует особое охранительное пространство – Божья Благодать, или попросту Свет. Вот в этом Свете и с его помощью Ангелы и действуют. Вокруг же бесов пространство темное, сумрачное, и оно называется – тьма или сумрак. Некоторые экстрасенсы и маги умеют видеть не только сквозь обычные свет и воздух, но и сквозь эту тьму или сумрак – и тогда они видят бесов. А вот смотреть сквозь Свет и видеть Ангелов Божьих и святых им, извините, не дано. Матушка Ахинея как раз и глядела на Жана сквозь такой сумрак.

– Я подарю тебе талисман зависти! – торжественно объявила матушка Ахинея, выходя из таинственного закутка и неся в сухоньких лапках небольшую резную шкатулку из темного дерева и какие-то красные кожаные ремешки.

– Да эти дуры никогда друг дружке не завидуют! – фыркнула Жанна. – Они, видите ли, любят друг друга.

– А ты разве не хочешь их для начала поссорить?

– О, с удовольствием поссорила бы! Я когда-то именно с этого и начинала. Но как их поссоришь?

– А вот как раз с помощью талисмана зависти.

Ведьма поставила на стол шкатулку, отомкнула ее ключиком и стала рыться в отделениях.

– Ревность… Обиды… Сплетни… Не то, не то… Ага, вот и он! – и она вынула обыкновенный грецкий орех, только очень темный, почти черный. – Талисман зависти! Изготовлен мною собственноручно и много раз испытан. Ну-ка, дружочек, расскажи нам, что ты видишь в этом чудо-орешке? – обратилась она к Жану.

– Вижу там, внутри, в пустоте ореха, двух мелких бесенят. Они сидят спинами друг к другу, каждый в своей половинке ореха, и косо, с угрозой друг на друга поглядывают. А между ними – перегородка, как в обычном орехе. Ох, и ненавидят же они друг дружку, проказники! Так бы и съели один другого!