Юлианна, или Игра в киднеппинг

За ними шла довольная четверка бесов: в этот вечер их подопечные, сами того не понимая, действительно пополнили ряды малолетних преступников. Прыгун своих собратьев не обманул, они за этот вечер до отвала напитались скверными намерениями подопечных, а впереди их ожидал самый настоящий пир!

Бульдозер привстал и выглянул из кустов сирени: любопытно ему было взглянуть на мелких, но шустрых малолетних «новых русских». Поглядев на них издали, он плюнул и снова улегся под душистой сиренью. Он отдыхал, мечтал, он размышлял, а потом принялся подсчитывать: «Квартира, если приличная, стоит не меньше пятнадцати тысяч, машина – пять… А как это дело отпраздновать, а выпить на что?! Нет в жизни счастья! Эти “новые русские” так и норовят рабочего человека ограбить!»

Надо честно сказать, что рабочим человеком Бульдозер отродясь не был, а если когда и работал, то только на зоне, куда как-то залетел на годик за пьяную драку. Однако теперь он и впрямь решил потрудиться. Он нехотя поднялся на ноги и побрел к старому сараю в гребном клубе – осматривать место будущего преступления, благо все еще было светло как днем.

– Порядок! – сказал Жан Михрютке, и они полетели к Жанне – доложить, что ее личный план проведения киднеппинга уже начал срабатывать – Бульдозер клюнул.

Глава 6

Утром следующего дня Аня проснулась, почувствовав во сне чей-то взгляд. Она открыла глаза и увидела, что на спинке ее кровати сидит Юлька в голубой шелковой пижамке.

– Привет! – сказала Юлька. – Наконец-то соизволила глаза открыть. Я уже, наверно, целый час тут сижу и жду, когда моя сестрица проснется.

– Юля? Доброе утро, Юля. А что ж ты меня не разбудила?

– Еще чего! Я все эти дни устраивала тебе достаточно пакостей, но на такую – будить тебя, когда ты так сладко спишь, я не способна. Я мириться пришла.

– Я с тобой не ссорилась, Юля.

– Ну, обижалась ведь?

– Обижалась, был грех, – вздохнула Аня. – За это прости меня, сестра!

– Ну ты даешь! Это за что же ты-то у меня прощения просишь?

– А за то, что обижалась. Я должна была сразу понять, что с тобой происходит.

– А что такое со мной происходит? – насторожилась Юлька.

– Я все понимаю, Юленька. Тебе нелегко так сразу привыкнуть к тому, что наш папа будет любить теперь не тебя одну, а нас обеих.

– Ладно, давай просто замнем. Я-то у тебя прощения просить не собираюсь.

– А я тебя и так сразу простила, как только поняла, в чем дело. Знаешь, я всегда так мечтала иметь сестру, так завидовала девчонкам, у которых есть сестры!..

– Да ну? А я всегда хотела быть одна, чтобы все – мне одной, мне, любимой! Но теперь я решила, что неплохо иметь сестру. В общем, давай поднимайся и пойдем ко мне.

– Зачем?

– Как это зачем? Вещи твои перенесем ко мне в комнату. Потом позавтракаем и гулять отправимся. Я тебе наш остров покажу, в бассейн сходим. Где твои домашние туфли?

– Ты знаешь, я их в спешке дома оставила, в Пскове.

– Твой дом теперь тут! Ну-ка, надевай мои, – и Юлька сбросила с ног домашние туфли в виде двух лохматых белых щенков.

– Ой, какие тапочки-лапочки! – умилилась Аня, разглядывая смешные домашние туфли.

– Нравятся?

– Очень!

– Дарю, сестра!

– Я бы отказалась, но сил нет! – ответила Аня, улыбаясь и надевая на ноги туфельных щенков. Ее не столько тапочки обрадовали, сколько само событие: ее сестра сделала ей первый подарок!

– Ну вот, поднялась наконец. Пошли!

– Подожди, куда ты так спешишь? Я должна принять душ, прочитать утренние молитвы, сделать зарядку…

– Душ мы можем вместе принять у меня, зарядка отменяется – мы сегодня в бассейн идем, а молитвы и вовсе не обязательно читать.

– Это верно, – заметил подслушивающий за дверью Михрютка.

– Нет уж, ты прости, Юля, но без утренней молитвы день начинать нельзя – все кувырком пойдет.

– Это верно, – заметил Иоанн, сидевший на подоконнике распахнутого окна. Юлиус, примостившийся на карнизе того же окна снаружи, согласно кивнул и сказал:

– Вот бы твоя мою с собой молиться позвала!

– Ты уж очень многого сразу хочешь, брат. Не думаю, что твоя Юлия уже созрела для этого. Но попытаться можно, отчего нет? Я шепну Аннушке.

– Благодарствуй, брат!