Юлий Цезарь

Против города у самой подошвы горы был холм, чрезвычайно укрепленный и со всех сторон отвесный: если бы его захватили наши, то они, очевидно, могли бы в значительной степени затруднять врагам добывание воды и свободу фуражировок. Но этот холм занимали галлы, впрочем, не очень сильным отрядом. Цезарь в тишине ночи выступил из лагеря, прежде чем из города могла прийти помощь, выбил охранный отряд и, овладев этим пунктом, поставил там два легиона и провел от главного лагеря к малому двойной ров в двенадцать футов шириною, чтобы солдаты могли даже поодиночке ходить от одного пункта к другому в полной безопасности от внезапного нападения неприятелей».

Цезарь вновь оправдывает собственную репутацию. У него вновь появилось позиционное преимущество. Только вот беда: воспользоваться им он не сумел! Почему?

К нему явилось очередное посольство от эдуев. Они принесли крайне неутешительные вести: назначенный Цезарем Конвиктолитав, явно не способный достойно нести бремя власти, возомнил себя полубогом и затеял мятеж! Подбиваемый богачом Литавикком, преследовавшим в этом деле свои цели, он с теми, кто примкнул к нему, решил заключить союз с аравернами и сообща обрушиться на Цезаря!

Вот когда Цезарь пожалел, что внял тогда мольбам эдуев. Но он им благоволил, тем более что ему теперь нужно было вновь думать о сохранении своего лица. Ведь не мог же он повернуться спиной к союзникам…

И что же делает Цезарь?

Как всегда стремительный в принятии решений, Цезарь «без малейшего колебания вывел из лагеря четыре легиона в полной боевой готовности и всю конницу; сократить лагерь при таких обстоятельствах не было времени, так как теперь, очевидно, все зависело от быстроты; для прикрытия лагеря он оставил легата Г. Фабия с двумя легионами. Он отдал также приказ об аресте братьев Литавикка, он узнал, что они незадолго до этого бежали к неприятелям. Своих солдат он просил не тяготиться походом в такое тяжелое время, и так как все они были полны одушевления, то он прошел целых двадцать пять миль, пока не заметил колонны эдуев. Бросив на них свою конницу, он задержал и остановил их движение, причем, однако, запретил своим людям кого бы то ни было убивать. Эпоредоригу и Виридомару, которых те считали убитыми, он приказал скакать вместе со всадниками и обратиться с воззванием к своим соотечественникам. Узнав их и убедившись в обмане Литавикка, эдуи стали протягивать руки, показывать, что сдаются, бросать оружие и молить о пощаде. Литавикк со своими клиентами, которым, по галльским обычаям, грешно было покидать патрона даже в случае крайней опасности, спасся бегством в Герговию.

Цезарь послал общине эдуев гонцов объявить, что только благодаря его милосердию пощажены те, которых он мог бы по праву войны перебить. Своему войску он дал три часа на отдых и затем двинулся на Герговию».

До чего же нелепо складывалась это кампания… Впервые Цезарь вел себя столь непоследовательно! Результаты этого были вполне закономерны.