Юлий Цезарь. Политическая биография

Заключительный акт переворота приходится на 7–8 января. 7 января сенат принял «крайнее решение» (senatusconsultum ultimum), дающее неограниченные полномочия Помпею и другим магистратам. Сама форма такого решения, как показал это Цезарь, была сомнительна с точки зрения государственного права (B.C., I, 5). Конкретные меры были приняты 8 января: это было решение о наборе, который реально уже давно шел, и распределение провинций. Согласно Аппиану, набор увеличивался до 130 000 человек (Арр. B.C., И, 34). Вопреки всякой очередности, правилам и даже собственному закону Помпея, все ключевые провинции оказываются в руках помпеянского руководства. Испанские провинции уже были в руках Помпея и его легатов, Сирия передавалась Сципиону, Домиций утверждался в качестве наместника Галлии и преемника Цезаря, Африка передавалась Кв. Элию Туберону, хотя реально, при молчаливом согласии помпеянского руководства ее занял П. Аттий Вар. Мавретания доставалась Фаусту Сулле (В. С, I, 6), наместником Сицилии стал Катон. Македония и Греция вскоре также оказалась под властью консулов и Помпея, а находившийся в Сирии Бибул получил (видимо в марте 49 г. или даже раньше) командование флотом (Caes. В. С, III, 5, 4; Cic. Att., IX, 9). Командование в Италии также находилось в руках той же группы. Главная группировка (5 легионов) передавалась под личное командование Помпея, группировкой в Центральной Италии (около 40 когорт) командовали Домиций Агенобарб и Лентул Спинтер. Севернее стояли 10 когорт Кв. Минуция Терма и П. Аттия Вара. Терм, вероятно, связанный личными узами с первым командиром Цезаря, был в 62 г. народным трибуном и выступал вместе с Катоном против Цезаря и Метелла Непота (Plut. Cato, 27–28), а в 51 г. управлял Азией. Из других командиров можно отметить претора Л. Манлия Торквата, сына сулланского офицера и консула 65 г. и П. Рутилия Лупа, видимо, также потомка консула 90 г.

Излишне говорить, что ни одно из помпеянских назначений не прошло через комиции, равно как и само объявление войны. Часть должностных лиц, включая трибуна Л. Марция Филиппа, сына консула 56 г. и знаменитого популяра, консула 65 г. Л. Аврелия Котту, пытавшегося заступиться за Цезаря, исключили из жеребьевки, как неблагонадежных (В. С, I, 6). «По всей Италии производится набор», — заключает свой рассказ об этих событиях Цезарь, — «требуют оружие, взыскивают из муниципиев деньги, берут их из храмов, одним словом, попирается всякое право, божеское и человеческое» (I, 6).

Помпеянский переворот создавал крайне опасную ситуацию, фактически прерывая не только переговорный процесс, но и нормальное функционирование римской электоральной системы и вообще — политической жизни Рима. Парадоксально и то, что сами помпеянцы, столь решительно захватывавшие власть, в известной мере, оказались неспособными ей распорядиться. Упреки в «непродуманности» действий, которыми проникнуты многие письма Цицерона (Cic. Fam., XVI, 1, 2; Att., VI, 10; 15), видимо, разделялись многими помпеянцами (Plut. Caes., 33–34; Pomp., 60). Сторонники Помпея могли рассчитывать на психологический эффект, но, видимо, мало кто из них ожидал скорой капитуляции Цезаря. Возможно, большинство оптиматов рассчитывали на возможность поражения Цезаря в Италии или надеялись продержаться до подхода войск из Испании или с Востока. Примечательно, что одним из немногих, кто не верил в реальность обороны Италии, был сам Помпей, считавший нужным перенести войну в провинции. Многие, как и Цицерон, втайне надеялись на какое-то чудо, которое может остановить войну.

Помпеянцам и тем, кто предпочитал положение наблюдателя, предстояло немало неожиданностей. Первой из них было поведение противника, основанное на исключительной выдержке и глубоком чувстве ответственности. Военному решению вопроса Цезарь противопоставил политическое решение. Переживший в детстве и молодости бойню гражданской войны, он сделал все возможное, чтобы новая война не стала повторением событий его ранней юности.